— Что случилось? Ты можешь мне рассказать? Вы поругались? Из-за чего? Даня мне толком не объяснил.

— Я тоже не скажу тебе ничего нового. Сама не понимаю.

Вера кратко пересказала слова Яниса, и Рида впала в такое же недоумение от его поступка, как и она сама.

— Ясно одно. Он правда тебя очень любит.

— И поэтому бросить решил? — покривилась Вера.

Глянув на винную полку, она вспомнила, сколько стоит последнее, купленное Янисом вино, и грохнула бутылку об пол. Красная жидкость разлилась по кухне, забрызгав Верины светлые джинсы.

— Свет-Владимировичу очень дорого обойдется мое плохое настроение.

— С ума сошла! Давай лучше его выпьем! — возмутилась Рида.

— Хорошая идея. Ты сейчас лучше соображаешь, — согласилась Вера, вручила подруге бутылку, а сама принялась убирать стекло с пола. — Теперь и второй пропал. Позвони, спроси, где он.

— Ты только не поранься, — побеспокоилась Рида.

— У меня сердце кровоточит, а она боится, что я палец поцарапаю, — проворчала она.

Ожидание и неизвестность ее выматывали. Она злилась на Яниса, но Риду это даже порадовало. Злость лучше, чем истерика со слезами.

— Даня тоже не отвечает.

Выдохнув, Вера выпрямилась, схватила телефон и набрала номер Дубинина, который у нее был записан на всякий случай, и сегодня такой случай настал.

— Ваня, привет. Ты знаешь, где твой начальник? Вот и я не знаю. Но он мне срочно нужен дома... — она приостановилась, чтобы выслушать Дубинина. — Что хочешь ему говори! Скажи, что я покончила с собой и лежу в луже крови! Пусть вернется домой!

После этого она стала мыть пол, но не домыла. Бросив тряпку, снова взялась кому-то звонить.

— Костя, ты где? Янис с тобой? Прекрасно! Вези его домой... Что значит ты не можешь? Да мне плевать, как ты это сделаешь! Можешь на время лишить его сознания, он и так сегодня не в себе... Послушай. Ослушаешься начальника — потеряешь работу, ослушаешься жены начальника — потеряешь голову! Сам выбирай. Я придумаю, что Янису Владимировичу сказать, чтоб он тебе ее снес. Чтоб твой босс сию же минуту был дома! Выдохнув, она снова занялась уборкой.

— Слишком он меня любит, видите ли...

— Конечно, — поддакнула Рида, — даже отказаться решил, только чтобы ты счастлива была.

— Ой, молчи, сексот. Даже сегодня ты у него на службе. А должна быть на моей стороне.

— Я на стороне вашей любви! — провозгласила подруга и чокнулась с ее бокалом.

— Боже мой, кто этот человек? Откуда он взялся? — причитала Вера. — Верните мне мое чудовище! Кому нужно это благородство! Он точно не в себе! Мать его там беленой, что ли, накормила! Пусть только придет, я ему устрою...

Убравшись с третьей попытки, она вымыла руки, в два глотка осушила свой бокал и наконец уселась за стол рядом с подругой.

— Слушай, мне кажется, у них что-то серьезное произошло. Даня тоже пришел ко мне мрачнее тучи. Это что-то с матерью связано... — поделилась Рида своими мыслями.

— А при чем тут я?

— Не знаю. Может, она что-то ему сказала...

— Что она могла ему сказать? Мы с ней даже не знакомы, она меня ни разу не видела, — недовольно отозвалась Вера и неожиданно закончила: — Мы с Даней нашли Янису собаку.

— Собаку?

— Да. Хотим пса ему подарить.

— Какую?

— Сейчас покажу, у меня фотка есть. — Она порылась в телефоне: — Вот. Кане-корсо. Итальянец. Смотри, какой красивый.

— Ой, какой хорошенький, — заохала подруга.

Вера рассказала, как они выбирали породу, как искали щенка и что его должны привезти из Италии. Она говорила и не могла остановиться. Чтобы не углубляться в себя, не нырять в собственные безрадостные мысли.

Все оставшееся время до возвращения братьев они обсуждали собаку. Когда благоверный наконец явился, Вера поднялась ему навстречу. Надо бы обрадоваться, успокоиться, но что-то протестующее поднялось в ней и захлестнуло. В глазах у нее вспыхнуло темное пламя.

— Ой, кто-то вспомнил, что он муж! — язвительно сказала она.

— Я при всем желании не смог бы об этом забыть. Мне за час три человека об этом напомнили.

— Скажи спасибо, что я нашей бабушке не позвонила. Вот тогда бы тебе точно не поздоровилось.

Даня пригнулся к Риде и тихо позвал ее домой, но она отмахнулась:

— Не пойду я никуда. Хочу досмотреть.

— Тебе кино тут, что ли! — вполголоса возмутился он.

— Я никуда не пойду, пока не увижу, что они помирились, — прошипела она.

— Я все-таки была права, — продолжала Вера. — Как только ты добиваешься своего, тебе сразу становится скучно! Значит, когда я тебя ненавидела и ко всем чертям посылала, ты никуда не уходил. Никуда не собирался, ничто тебя не волновало. А когда влюбилась так, что жизни без тебя нет, замуж вышла, ты сразу решил, что Веру надо отпустить. А Веру ты спросил? Ты когда-нибудь будешь делать то, что хочу я, а не то, что тебе одному надо?! Я ему еще собаку собиралась подарить!

— Какую собаку? — поинтересовался Янис, и его невинный вопрос разжег в Вере новый огонь.

— Уже никакую! Не будет у тебя теперь ни собаки, ни Веры! Вот возьму и брошу тебя! — громогласно заявила она. — Соберу вещи и уйду! И останешься один! Я тебя с братом помирила, вот останешься вдвоем с братом! Хотя ты же сказал, что квартиру мне оставляешь, — значит, ты уйдешь! Тебе вещи соберу!

— Вера, остановись, не надо... — Рида попыталась угомонить разбушевавшуюся подругу.

Но Вера ее будто не слышала. А если бы слышала и видела, если бы гнев не застилал ей глаза, она бы заметила, что Янис улыбается. Он улыбался тихо, почти незаметно, но даже не ей, а чему-то своему, далекому, ведомому только ему одному.

— Точно. Чего это я твои вещи буду собирать? Сам собирай! Собирай и уматывай отсюда! Чтоб к утру тебя здесь не было! Пошли! — скомандовала Риде.

— Куда? — растерянно спросила та.

— В клуб. Надену красное платье и пойду развлекаться.

— У тебя нет красного платья, — отметил Янис.

— Есть! Самое красное из всех красных! Вытащу на свет божий какого-нибудь забытого поклонника и буду всю ночь веселиться!

— Душа