в спальне, слушая неровный шум воды, доносящийся из ванной, потом ушел на кухню. Он любил Веру. Она была ему нужна, необходима. Он знал, что захлебнется в тоске и боли, когда она уйдет, но решение было принято.

В любой лжи есть крупица правды. В лживых словах матери истина тоже была. Он заставил Веру быть с ним. Навязал ей отношения и брак. Она вжилась в роль его жены, привыкла, кажется, ей это даже понравилось, но надолго ли. Сколько она еще сможет ему подыгрывать? Пока не появится тот, кого она по-настоящему полюбит? Что ему тогда делать с ним... и с ней?

Как ни крути, их отношения не отвечали ее представлениям о семье, ибо замешаны были на крови.

— Ты давно пришел? — прорезался в темноту его мыслей Верин голос.

Она быстро подошла и чмокнула его в губы. Как обычно. Еще ничего не подозревая и не чувствуя его настроения. Янису захотелось сжать ее в объятиях, но он знал, что не должен этого делать.

— Нет, недавно.

— Как сходили?

Вера села на стул около него и подвинула к себе чашку остывшего чая. Она налила его еще до того, как пошла в душ, но забыла выпить.

— Вера, нам надо разойтись, — спокойно сказал Майер, ошеломив ее внезапным заявлением.

— Ты сам себя слышишь? — помолчав мгновение, спросила она.

Янис, словно следуя ее совету, прислушался к самому себе, но ничего не услышал. Внутри как-то все закаменело и сделалось совершенно бесстрастным к тому, что произойдет.

— Хочешь, чтобы я ушла? — тихо спросила.

— Я сам уйду. Можешь оставаться жить здесь, если тебе так удобно.

— Ты поэтому ночами не спал? Придумывал, как от меня избавиться? Все просто. Нужно лишь сказать об этом.

— Я сказал, — лишенным красок голосом ответил он.

Она рывком поднялась, и Янис обрадовался, что этот разговор закончился быстро — пока еще сохранялась его бесчувственность.

Но Вера, сделав лишь пару шагов, вдруг остановилась.

— Почему? — спросила она, резко развернувшись к нему. — Я тебя чем-то обидела? Расстроила? Сделала, по-твоему мнению, что-то неподобающее?

— Нет.

— Тогда потрудись объяснить, откуда такое решение. И если уж на то пошло, ты мне поклялся...

— Я не собираюсь нарушать свою клятву. У меня нет и не будет никого, кроме тебя. Это невозможно.

Его ответ поверг ее в глубокую растерянность.

— Тогда почему? — Глаза налились слезами, голос дрогнул, но она не заплакала. — Неужели ты готов все уничтожить? Все... что мы создали с таким трудом...

— Лучше так... Чем когда-нибудь я уничтожу тебя.

В ответ на его слова она лишь покривилась лицом.

— Я хорошо осознаю пределы своих возможностей и не хочу, чтобы когда-нибудь ты заставила меня их преступить. Я слишком тебя люблю, — так же бесстрастно произнес Янис и поднялся.

— Ты меня... что? — выдохнула она и схватила его за локоть, не давая уйти. — Слишком любишь? Это так ты меня любишь? Бросая? Если это для тебя любовь, то лучше б ты меня не любил.

Янис стоял перед ней окаменевший, спокойный, будто бы полностью отрешенный от всего происходящего.

— Вот в этом отличие жены от любовницы. Перед женой, мой дорогой, ты будешь держать ответ и за свои слова, и за свои действия. Ты должен объясниться. Ты не можешь просто взять и уйти.

— Это будет совсем непросто. Но если для тебя так будет лучше, я попробую. — Он отстранил ее от себя и двинулся в прихожую.

— У тебя кто-то есть? — Вера шла за ним по пятам. — Новую звезду себе нашел?

— Не говори бред.

— По бреду сегодня ты на первом месте. Все призовые твои и даже приз зрительских симпатий. Ты вырвал меня из моей прошлой жизни... не жалел... ни меня, ни себя, никого... Я тебя тоже слишком... слишком хорошо знаю, Майер. Ты не можешь это говорить. Это не ты. Ты не способен на такие жертвы. Перестань пороть эту благородную чушь и скажи мне правду!

— Вся правда в том, что я могу вынести твою ненависть ко мне, но твою любовь к другому я не вынесу... — помолчав, ответил он и вышел из квартиры, оставив ее одну.

Вера оцепенело стояла посреди прихожей, пытаясь уместить в себе все услышанное. Уместить и понять, но она решительно не понимала, что двигало ее мужем. Она не верила ему. Янис не может ее оставить. Им было так трудно. Они столько пережили. Майер точно рехнулся, если думает, что, расставшись, они оба смогут жить прежней жизнью. Прошлого уже нет. Нет никакой другой жизни.

Она тоже уже слишком его любила, чтобы молча уйти и, не разобравшись, в запале разорвать из связь. Если он ждет от нее именно этого, то не дождется. Однако беда в том, что, если ее муж что-то решил, он обязательно это сделает. Как ему помешать?

Вера бесконечно набирала его номер, но все звонки оставались без ответа. Устав слушать тоскливые гудки, она позвонила Дане.

— Вера, что случилось? — сразу спросил он.

У нее перехватило горло, и она задержала дыхание, чтобы не расплакаться.

— Что он сделал?

— Ничего... — справившись с накатившими слезами, проговорила она. — Ушел.

— Куда?

— Не знаю... От меня. Совсем.

Даня сначала выругался матом, затем принялся ее успокаивать.

— Не слушай его. Я с ним поговорю. Все будет нормально. Завтра уже и забудете, что сегодня поругались.

— Завтра? Ты как будто своего брата не знаешь. С его методами решать вопросы, завтра мы уже будем разведены! Мне нужно, чтобы сейчас он вернулся домой.

— Успокойся. Никто ни с кем не разведется.

Тут Вера услышала Ридин голос.

— Рида с тобой? Мне срочно нужна подругатерапия.

— Мы сейчас приедем.

После разговора с Даниилом Вера немного успокоилась, но не настолько, чтобы иметь хоть сколько-нибудь трезвое представление о том, что делать дальше. Однако, пока Майер не явится домой, поделать все равно ничего нельзя.

Пытаясь собраться с мыслями, она пошла в спальню и спешно переоделась, ибо встречать брата мужа в тонком халатике на голое тело слишком смело даже для нее. Потом она вернулась в кухню и, медленно потягивая свой холодный чай, дождалась подругу.

Даня не стал подниматься. Привез Риду и сразу поехал на поиски брата. Подруга с порога начала заваливать вопросами, но ни на один