— Нас кормить будут?! — появился в дверях Рид, держа в одной руке Алишу, а в другой — Филиппа. Знают, что папа сильный и обожают на нём кататься, а он души в них не чает.

Имя дочери — моя заслуга. Я помнила, что так звали его мать, и назвала в память о нёй. Рид со скрипом, но согласился. Сейчас мне кажется, что это помогло ему отпустить прошлое и детскую обиду, но тогда… Лишь шок после того, как он пережил со мной роды, позволил мне провернуть это. В больнице сказали, что ещё не видели такого сумасшедшего папашу. Это они ещё не знали, что он всё норовил забрать мою боль себе и понять не могли, почему ему так плохо.

«У тебя сейчас такая улыбка…» — услышала я и поймала взгляд мужа, рассаживающего детей за стол.

«Люблю тебя!» — послала ему мысль. Наша связь сохранилась и здесь, и нам не нужны были телефоны, чтобы общаться друг с другом. А ещё было очень удобно переговариваться мысленно, чтобы дети не слышали. После повторного ритуала мои мысли так и остались недоступны для Ридгарна, но если я обращаюсь напрямую к нему — слышит.

«И я тебя», — отозвался муж, и мы обменялись тёплыми взглядами.

— Садитесь, всё готово, — я поставила салат на стол и стала накладывать детям картофель.

«Ты последние дни немного загадочная».

«Хочешь сказать, что в остальные дни я как открытая книга?» — притворно возмутилась я и отвела глаза. Вот ни за что не скажу, что у меня задержка и вчера тест показал две полоски. Хватит того, что с Алишей он с меня пылинки сдувал, но, в отличие от беременности Филиппом, когда Влад не прикасался ко мне и пальцем, с этим у нас было всё в порядке. Беременность протекала легко, чувствовала я себя хорошо, и почему бы и нет?

«Радость моя, я тебя знаю, и сейчас мне кажется, что ты что-то недоговариваешь!»

В ответ я показала ему язык. Нас отвлекли дети, и больше мы к этому не возвращались, хотя пару раз Рид задерживал на мне задумчивый взгляд.

После обеда дети убежали, мужу позвонили, а я убирала со стола. У нас приходящая прислуга, а не постоянная. Посторонних людей в доме я не терпела, предпочитая делать всё сама. Слишком необычная мы семья, и незачем демонстрировать это окружающим: то Филипп всплеском силы предмет передвинет, то Алиша жука оживит или птичку вылечит. Ей три, и она очень добрая, а у больных животных радар на неё. К нам вечно на участок кто-то за помощью забредает: или птицы с перебитым крылом, или собаки хромые, котята.

Дети между собой ладят на удивление хорошо. Сын её с первых дней опекает, а она лучше всех гасит вспышки раздражения, что у него случаются. Характер Климлитов сказывается. Хорошо, что сейчас их меньше, да и воспитание Ридгарнна сказывается. Надеюсь, перерастёт.

«Интересно, каким будет этот ребёнок?» — я замерла и положила ладонь на живот. Пусть прошло ещё мало времени, но у меня была уверенность, что это мальчик.

— Радость моя, это то, о чём я думаю? — муж неслышно возник у меня за спиной и накрыл мою ладонь своей.

— Понятия не имею, о чём ты думаешь, — ушла от ответа я.

— Вика! — развернул он меня лицом к себе и вопросительно посмотрел на меня.

Увидев в его глазах радость, неверие, надежду… я дрогнула. Губы сами собой расползлись в счастливой улыбке:

— Ммм…

— Да?!

— Да!

Издав победный вопль, меня сжали в объятиях, закружили, а потом подхватили на руки и куда-то понесли. Судя по блеску в глазах — в спальню.

— Дети… — заикнулась я.

— Заняты, — успокоил он и накрыл мои губы поцелуем.

Не знаю, как Рид видел, куда идёт, так как мы так и не оторвались друг от друга. Лишь уложив меня на постель, он приподнялся на руках и поинтересовался:

— И как давно ты знаешь?

— А что?

— Хочу понять, насколько изощрённа будет моя месть тебе.

— Что?! — до глубины души возмутилась я. — Меня надо холить и лелеять!

— Всё это потом, любимая, но сейчас… — он алчным взглядом прошёлся по моему телу, — будет беспощадная, изощрённая, до-о-олгая месть за твоё молчание. Готовься!

— Рид!!!

— Беспощадная! — повторил он и накрыл мои губы… нежным поцелуем. — До-о-олгая, — губы стали прокладывать дорожку поцелуев к груди и ниже, пробуждая во мне предвкушение и дрожь желания.

— Согласна на изощрённую, — перестала возмущаться и расслабилась я.

Ридгарн замер и рассмеялся, уткнувшись лицом мне в живот.

— Счастье ты моё! — отсмеявшись, посмотрел он на меня. И видя его лучистый взгляд с бездной любви, я поняла, что ради таких моментов и стоит жить.

* * *

Ветер рвал в клочья туман над разломом, стараясь столкнуть в пропасть фигуру, замершую на утёсе. Мужчина сидел на самом краю и смотрел в тёмную воду внизу. Не первый раз уже он приходил сюда. Даже местные обитатели научились обходить его стороной. Один раз сунулись на обманчиво беззащитную жертву и больше не рисковали. Монстры монстрами, но зачатки разума у них есть, как и чувство самосохранения.

Мужчина комкал в руке платок с засохшей кровью и время от времени подносил его к носу, вдыхая запах той, которую потерял. Каждый месяц он приходит сюда. Для него это сродни ритуалу. Так он отмечает каждый год, что она проводит в своём мире, нетерпеливо ожидая её возвращения.

Мысли унесли его в тот день, когда в отчаянной попытке нагнать беглецов, он бросился за ними, но был отброшен силовой сетью, что оставил после себя хитроумный аттан. Простая, незатейливая ловушка. Опьянённый своей новой силой и возможностями, он попался в неё, как сосунок. Сейчас он уже может вспоминать об этом спокойно, признавая свою самоуверенность, но тогда был вне себя, беспомощно наблюдая, как гаснет свет сворачиваемого портала.

Пришлось докладывать королю об обстоятельствах потери наследника. Его Величество был в гневе, и не сносить бы ему головы, но новые силы стали ему защитой. Такими магами не бросаются. И с ними не ссорятся.

Выплеснув своё раздражение, он всё же рассказал о портале в другой мир и разнице во времени, и поставил перед ним задачу найти способ перехода.

«Вы ещё желаете вернуть свою невесту?» — вспомнил он язвительные слова короля.

Ламмерт желал, и с каждым прожитым днём без неё это желание становилось лишь сильнее. Он готов был разобрать по камешку Хоэрвен, лишь бы вырвать тайну перехода в другой мир. Был уверен, что Виктория узнала её именно здесь и искал.

Его старания были вознаграждены. Нет, он не нашёл никаких записей, Климлит не доверил бумаге эту тайну. Однажды сам хозяин материализовался перед ним, когда он в сотый раз обыскивал его комнаты.

— Друг, не помню за тобой склонности посещать мужские спальни. Ты сильно изменился с моим уходом.

Ламмерт тогда был настолько пьян, что в первый момент решил, что у него видения, но Климлит прошёл по комнате и сел в своё любимое кресло, заложив ногу за ногу, и кивком головы предложил ему сесть напротив. Азгарн рухнул в кресло, но был полон решимости поговорить даже с мёртвым.