Теперь задумался Булатов. Наталья Игоревна очень хорошо характеризовала Кудасова. И вообще, выбирать приходилось из одного. Но всё же ставить к кнопке стажёра нельзя! В случае промаха с командира шкуру спустят! Впрочем, в случае промаха шкуру спустят и так и так…

Пауза затягивалась. Маслов и Кравинский терпеливо ждали. Наконец, Булатов принял соломоново решение.

— Я представлю парня на должность старшего оператора. За высокие показатели в учебно-боевой работе. А старшего оператора ставить к кнопке вполне допустимо!

— Согласен! — вполне искренне сказал Маслов.

— Нет возражений! — в унисон с ним произнёс Кравинский.

Они действительно так думали. И, выйдя из кабинета Булатова, обменялись мнениями:

— А шеф — голова!

— Да, умница. И дипломат, каких мало!

* * *

Иса Хархоев жил в Тиходонске вполне легально: он имел прописку, квартиру и бизнес. Торговля нефтепродуктами — престижный бизнес: вполне легальный и приносящий хороший доход. Бензин и солярку брали на родине почти даром, там этим занимался старший брат — Али Хархоев, перевезти стоило недорого — цистерны выделял двоюродный брат отца Хархоевых, он же цеплял их к товарным составам федеральных войск. С федералами приходилось делиться, но те довольствовались крохами со стола Хархоевых. Немного денег уходило на взятки и в Тиходонске — в основном за контроль качества да в налоговую инспекцию. За вычетом всех расходов доход составлял 200 процентов. Примерно треть, как и положено, отстёгивалось братьям по крови на войну, — это святая обязанность всех, кто делает бизнес за пределами республики. Остальное делилось между своими пропорционально вкладу каждого и степени уважения.

Правда, иногда какая-нибудь заправка затевалась отказываться от хархоевского топлива: не устраивало качество, да и цена казалась завышенной. Для борьбы с такой болезнью была отработана эффективная схема: младший брат Муса брал с собой Магомеда Тепкоева, того самого, чей дядя когда-то «держал» всю Москву, Магомед брал Абу Хамзатова с двумя друзьями. Дружной компанией на двух-трёх машинах они приезжали к отступнику, это сразу производило впечатление и настраивало на нужный лад. Ребята начинали ходить по территории, заглядывать во все помещения, бить кассовые аппараты, разливать бензин. Для завязки разговора Абу железной трубой перебивал хозяину или тому, кто подвернётся, ногу или руку. Магомед показывал гранату и спрашивал, хочет ли негодяй, чтобы его заправку подняли на воздух, вместе с ним и его родственниками. Ни одного случая, чтобы кто-то этого захотел, не было. Тогда на отступника налагался приличный штраф и сотрудничество продолжалось.

Но в последнее время отработанная схема стала давать сбои. Однажды, когда Муса с друзьями приехал на очередную заправку, их встретили тиходонские бандиты, битой сломали руку Абу, пробили голову Чермену — хорошему парнишке, студенту, отобрали оружие, машину и пригрозили утопить всех в Дону. В другой раз выскочил спецназ в масках, Мусе выбили зубы, Магомеду автоматом сломали ребра, остальных отпинали ногами до потери сознания и в наручниках отвезли в тюрьму. Выкупать их пришлось долго и трудно, обошлось это очень дорого. Пришлось привлекать правозащитников, организовывать статьи про геноцид чеченского народа, что потребовало дополнительных расходов. Наконец, дело удалось замять. Но охота работать по старой схеме у ребят пропала, а Чермен вообще уехал в свой Ножай-Юрт, даже институт бросил. Его отец позвонил Исе и пожаловался: я тебе сына под надзор послал, а ты его не уберёг, кровь мальчика пролилась, институт пропал, а там большие деньги были заплачены… Неприятно, конечно. Отец Чермена из уважаемого рода, по матерям они дальние родственники, лицо краснеет такие упрёки слушать…

А тут ещё к самому Исе Хархоеву прямо в офис завалились пятеро коротко стриженных, здоровенных парней, показали ему гранаты, спросили то, что он сам привык спрашивать: мол, хочет ли Иса с роднёй отправиться к Аллаху? Иса ответил то, что обычно отвечали те, кого он спрашивал: нет, не хочу, а в чём дело?

А дело в том, сказали ему, что на рынок нефтепродуктов пришли московские деньги, поэтому все остальные должны с этого рынка «линять» и под ногами не путаться. И спросили: хорошо ли он понял, что ему сказали, или для лучшего понимания ему надо прострелить почку? Иса ответил, что он всё понял хорошо и дополнительно убеждать его ни в чём не надо, про рынок нефтепродуктов он уже забыл, тем более что давно собирался изменить направленность бизнеса.

Парни ушли, а Иса позвонил в Грозный и сказал Али, что подготовленные цистерны отправлять не надо, так как сбывать их негде. Старший брат этим озаботился и спросил, не надо ли выслать на подмогу десяток-другой родственников и друзей. Он в России никогда не жил и здешней специфики до конца не представлял. Но думал, раз русские не могут открывать в Чечне свой бизнес, а чеченцы могут зарабатывать в России большие деньги да использовать эти деньги для войны с Россией, то, значит, чеченцы сильнее и могут делать там что хотят. О том, что Чечня и есть часть России, Али Хархоев даже и не подозревал.

Иса успокоил старшего брата и сказал, что пока никого высылать не надо, есть более важные дела. И они действительно были. Высунувшись в коридор, где теперь всегда сидели три охранника, правда, почти без оружия, только с пистолетами, Иса позвал младшего брата.

Муса появился через три минуты. Черноволосый, с крючковатым носом и поджатыми губами, он всегда держался гордо и независимо.

— Ты с ним встретился? — спросил Иса. — Почему не рассказываешь?

— А-а-а… — протянул младший. — Чего тут особенно рассказывать? Не понравился он мне. Денег не захотел, оружия не захотел. Машина ему нужна, уже купили, да мобильник — тоже купили. Да ещё хочет познакомиться с кем-то, кто шишку держит в этом, как его… Кротове. Зачем нормальному человеку эта дыра?

Иса даже подскочил.

— Ты что, совсем ничего не соображаешь?! Ты знаешь, от кого он приехал?! Я же тебе сказал: он оттуда, с самого верха! — разгорячённый Иса поднял руку, как будто хотел выстрелить в потолок, как делают на свадьбах, только вверх нацелился не ствол пистолета, а его указательный палец, и направлен он был не просто в потолок, а гораздо выше: в небо, а может, и ещё выше — на трон самого Аллаха.

— Зачем шумишь, да? — обиделся Муса. — Я же сказал: всё купили, сегодня отдам. И с Магомедом переговорил, чтобы он ему нашёл крупняка из Кротова! Зачем недоволен?

— Зачем, зачем… Понимать надо, с кем говоришь. Не понравился он тебе! Да если ты ему не понравишься, а тот, кто его прислал, об этом узнает, нам всем головы отрежут! И мне первому!

У Мусы от изумления даже челюсть отпала.

— Да ты что?! Кто ж его послал? Неужели сам Шамиль?!

— Шамиль! — Иса махнул рукой. — Да Шамиль перед тем, кто его послал, сам будет в струнку стоять!

— Вах! Откуда я знал?!

— Слушать надо внимательно и всё запоминать! А насчёт того, кто в Кротове шишку держит, Магомед ничего не узнает. Не его уровень. Сейчас я позвоню людям посолиднее…