Сотрапезник небрежно махнул рукой.

— Мне их серьёзность не нужна. Мне канал поставки товара нужен.

Василий Фёдорович понизил голос и доверительно наклонился вперёд.

— Особый товар. Очень хороший навар приносит. Но перевозить его трудно стало. Сейчас везде террористов ищут: машины проверяют, поезда перетряхивают… Откупаться — никаких денег не хватает! Поэтому мне нужен поезд, который никто проверять и досматривать не будет!

«Наркотики», — облегчённо вздохнул Сурен. Разговор переходил в обыденную и привычную сферу. У каждого свой бизнес!

Официант принёс запечённую в тандыре[15]утку с яблоками, здесь же, у столика, умело её разделал и красиво выложил куски на блюдо, обложил распаренными, сморщенными яблоками.

Василий Фёдорович забраковал несколько соусов, наконец остановился на кисло-сладком, китайском. Они допили бутылку чилийского «Каберне», и он заказал вторую, точно такую же. Единственное, чем он был озабочен, — качеством обеда. Остальное его мало интересовало. Во всяком случае, повторно он вопросов не задавал.

— С этим поездом у вас ничего не выйдет, — наконец продолжил разговор Сурен. — Там всё очень строго. Он нигде не останавливается, подойти к нему нельзя, погрузка и разгрузка постороннего товара исключены.

— А вы прекрасно осведомлены, Степан Григорьевич! Могу поспорить, что у вас есть источник информации! — остро глянул Мачо, но тут же притупил взгляд. — Какое рассыпчатое мясо! Я вам скажу — ничуть не хуже утки по-пекински! Конечно, очень важно правильно подобрать соус… И вкус яблок очень важен, он придаёт законченность…

Сурен не мог понять — о чём он говорит. Есть голод, есть еда, чтобы этот голод утолить, есть хорошая дорогая еда, которую может себе позволить обеспеченный человек. Но накручивать столько сложностей вокруг простых вещей — это просто дурь какая-то! Видно, все москвичи с придурью…

В кармане у Степана Григорьевича переливистой трелью зашёлся мобильник. Он достал аппарат, нажал кнопку приёма.

— Да! Да, я! Здравствуй, дорогой!

Он непроизвольно бросил быстрый взгляд на Василия Фёдоровича, который был полностью поглощён уткой и яблоками.

— Сами позвонили? Да ты что… Все вопросы решены? Странно, пару дней назад говорили о полной конфискации… Я понимаю, дорогой, конечно, это твоя заслуга… Вернёшься домой, я тебя отблагодарю по полной программе… Будь здоров, дорогой!

Он спрятал телефон и теперь смотрел на своего собеседника с совершенно новым выражением.

— Полтора миллиона… По одному звонку… За два часа… Кто же вы, Василий Фёдорович?

Тот сосредоточенно поливал коричневым соусом золотистую корочку.

— Ваш друг! — Мачо вскинул голову и впился в глаза Сурену своим обычным, неистовым и подавляющим чужую волю взглядом. — Этого вполне достаточно. Только что вы убедились в моих возможностях, а больше вас ничто не должно интересовать!

Его облик резко изменился. Как в фильме ужасов, когда герой снимает маску и вместо обычного человеческого лица обнажает жуткую харю вампира или инопланетного пришельца.

Второй раз за вечер Сурена пробил холодный пот. По всем законам бизнеса, по уголовному обычаю и по бандитским понятиям, он был обязан новому знакомому на полтора миллиона долларов. И он вдруг ясно понял, что если сидящий напротив человек захочет его убить, то не поможет ни дежурящий у входа Алик, ни милиция, ни прокуратура — никто не поможет! И ещё он понял, что с ним лучше не ссориться. И ещё понял, что всю жизнь жрал как свинья, ничего не понимая в еде, а теперь и учиться поздно… Этим последним открытием всемогущий Сурен Гаригинович Бабиян по прозвищу Змей, по существу, признал превосходство чужака.

— Да, у меня есть источник информации, — медленно произнёс он. — Хотя и довольно слабенький. Жена офицера с этого поезда. Могу познакомить. Она очень миленькая.

Василий Фёдорович вернул маску на место и вновь превратился в гастрономического гурмана, обходительного знакомого и общительного собеседника.

— Спасибо, Степан Григорьевич! Это прекрасный вариант! Буду очень признателен! А что мы возьмём на десерт?

* * *

Первый экипаж прибыл из очередного рейса. На этот раз Оксана встретила Александра прямо у поезда, как было принято среди добропорядочных жён специального гарнизона.

— Как прошло дежурство? Ты сильно устал? — она обняла его за шею и прижалась всем телом.

Только ощутив сквозь одежду желанное тепло жены, старший лейтенант понял, что боевое дежурство закончилось. Владевшее им напряжение сразу стало ослабевать. Зато навалилась усталость, которую до поры до времени сдерживали напряжённые нервы.

— Да нет, ничего… Нормально…

Вокруг встречали офицеров другие женщины. Некоторые пришли с детьми. Объятия, поцелуи, радостные возгласы… Одни пары не стеснялись проявления чувств, другие сдерживались. К их числу относились супруги Булатовы. Наталья Игоревна протянула мужу руку, тот пожал её, забрал маленький чемодан, и они медленно пошли рядом, не касаясь друг друга, как случайные знакомые.

— Мы поедем в Тиходонск? — задала Оксана второй вопрос. — Ты мне обещал!

— Конечно, поедем! — кивнул Александр.

Он глубоко вдыхал чистый холодный воздух. Хотя апрель заканчивался, но обычного для этой местности тепла в атмосфере не чувствовалось.

— Я подписал рапорт на выезд у Белова, Кравинский и Булатов тоже возражать не будут…

Начальник смены шёл впереди в одиночестве, казалось, что его чемодан набит кирпичами. Ирина Александровна никогда не встречала супруга и, судя по всему, не собиралась изменять свои привычки.

«А Оксана поняла, как надо вести себя преданной офицерской жене, — машинально подумал Кудасов. — Наверное, начинает привыкать…»

— Как здорово! — обрадовалась Оксана. — Я так соскучилась по родителям, по городу! Давай завтра с утра пораньше и выедем!

— Дорогая, дай мне хоть один раз выспаться по-человечески! — возразил Александр. — Я еле держусь на ногах и хочу часов пятнадцать поспать в нормальной мягкой постели, без тряски и лязга колёс!

— Хорошо, Сашенька, давай поедем завтра вечером! А сегодня ты думаешь заниматься чем-нибудь кроме сна? — Оксана многозначительно улыбнулась.

— Не знаю. Я тебе сказал: еле ноги волочу…

В последнее время Оксана раздражала его всё чаще и чаще. Сейчас это произошло в очередной раз, и хорошее настроение вмиг испортилось.

— К тому же вечером выезжать за четыреста километров просто глупо! — грубо произнёс он. — Если всё будет нормально, поедем послезавтра утром!

Оксана обиженно замолчала. Александр ощутил угрызения совести. Быстрая смена настроения — это ненормально. Психологический срыв есть проявление синдрома усталости. Значит, он вымещает нервные перегрузки на жене! Это неправильно…