Голова кузнечика склонилась в согласии.

– Чертов кретин, выпусти меня! Открой немедленно! – прошипел Хайлл и тут же смягчился: – Ён, давай поговорим как деловые партнеры. – Он перешел на скандинавский, надеясь, что Юджин прислушается: – Dånahai, mä käsken öppna tää uks!82

Физик заблокировал входящий сигнал от председателя.

С Юджином он дошел до перехода, соединяющего межпалубный туннель с воздушной системой палубы номер один. Воздуховод-перемычку закрывала гигантская затворка, идентичная той, что была на Кеплере.

– Откроешь? – спросил физик.

Донкерман вытянул ладонь. Знак «дай пять» означал согласие.

– Когда отворишь эту затворку, дальняя должна быть закрыта, – уточнил внимательный кореец очередность процедур. – Я пройду внутрь, а ты поменяешь их положение. Они не должны быть открыты одновременно, иначе ксеновирус распространится по межпалубному каналу.

Донахай закивал. Он провернул скрипучий рычаг исполнительного устройства, предварительно переведя его на ручное управление. Ученый наблюдал отчасти из любопытства, отчасти чтобы удостовериться в правильности действий, о которых имел смутное представление.

Механизм распахнул заслонки грузных жалюзи. Ён просочился в вытянутый перешеек, торец которого был оборудован такими же рото-пластинами. На прощание он помахал донкерману, но тот внезапно прошел сквозь сужающийся проход к Ёну. В полуавтоматическом режиме привод изолировал их в глухом канале. Специалист по насосам и трубопроводам указал на шляпку аварийной кнопки, спрятанной в стенном углублении. Это был переключатель в мануальный режим, позволяющий провернуть дальнюю заслонку вручную.

– Юджин, ты должен освободить Хайлла. Обратной дороги уже не будет.

Скафандр-кузнечик отрицательно замотал головой.

Палуба, где сила тяжести равнялась единице, то есть в десять раз меньше, чем на Земле, почти не пострадала. Стремительное торможение астероида из-за малой линейной скорости на расстоянии всего в восемьсот метров от центра вращения не привело к катастрофичным последствиям, как это случилось в удаленных от Нулевой Точки астеполисах. Присутствие внеземной жизни не было заметно. Когда они вылезли из вентиляционной камеры в коридор, ведущий в сектор С, умный скафандр предупредил о наличии разъедающих аэрозолей и пониженном содержании кислорода – в пределах восемнадцати с половиной процентов. Качество воздуха мало чем отличалось от техногенной аварии на каком-нибудь химическом заводе: дышать можно, но опасно для здоровья. Вырвавшийся из запечатанных секторов ксенородный туман растворился в больших объемах чистого воздуха.

Внутри герметичного костюма было зябко. Недружественная пустота галерей придавала мыслям какую-то дисгармонию. Ён часто поворачивался, всматриваясь в складки мрака. Становилось жутко, когда электронные табло дверей вспыхивали рябящей яркостью и, оставленные позади, тотчас затухали.

Юджин уверенно шагал впереди. Его прихрамывающий силуэт рассекал ползучую дымку, непробиваемую для камеры ночного видения. Вспоротое серо-белое полотно клубилось, скрывая в завихрениях удаляющуюся фигуру. Изредка он останавливался, раздумывая, куда повернуть, и тогда силуэт, заключенный в немую броню, неожиданно всплывал из бледного сумрака. Странствие вдвоем в баханье гравибутсов и черноте теней, выползающих из опустевших кабинетов, пронзало обостренным чувством бесконечности.

Они забрели в узкое многоуровневое помещение – подобие производственного цеха, где ярусы переходов покрывал налет пепельно-серой плесени, при близком рассмотрении походившей на липкую пленку с разветвленными прожилками. По высокому потолку вились туго переплетенные канаты, источавшие смолистые капли. Хотелось верить, что эти змеевидные трубки – плохо смонтированные шланги для некоего технологического процесса, который вышел из-под контроля и по этой причине трубопровод подергивается и протекает. Разлетающиеся брызги кружились, точно слезинки, медленно оседая повсюду, в том числе и на скафандры. Соприкасаясь с многослойным высокотехнологичным материалом, они застывали причудливыми кристаллами.

Под гравибутсами хрустнул металл, словно изъеденный термитами дощатый пол заброшенной фанзы83. Ботинок провалился, и спрятанные под полом коммуникации рассыпались в прах.

Они дошагали до дальнего выхода, приведшему их в широкую галерею, со сводов которой свисала прожженная требуха инженерно-коммуникационных сетей. Из провала в потолке высыпалось исследовательское оборудование верхнего яруса. Обвисшие конструкции были обуглены, будто после пожара. Количество кислорода значительно уменьшилось, зато преобладали всевозможные примеси. Встроенный в шлем искусственный интеллект перебирал названия химических элементов и их концентрацию.

От антуража запустения и разрухи в животе забрыкались мучительные сомнения. Ён медлил ступать в полуразрушенный коридор. Оглянулся с мыслью: «А не вернуться ли обратно?» Змеиный ковер на потолке шевельнулся – дождь из липких капель усилился.

– Кажется, это место было поражено одним из первых, – предположил кореец. – Инна, – обратился он к ИИ, – открой план палубы.

– В доступе отказано. Запросить авторизацию прав у администратора?

– Вряд ли эту просьбу одобрят, – ответил Ён, а у сотоварища спросил: – В каком секторе располагались лаборатории Чина?

Юджин показал направление и шагнул вперед. Упрекнув себя за нерешительность, Ён поравнялся с Донахаем и даже обогнал его на полшага. Гравибутсы шлепали по тягучей грязи, прилипающей к подошвам. Дистрофичные лучи аварийного освещения, пробивавшиеся из щелей в потолке, тонкими щупальцами касались их большеголовых теней.

– Впереди развилка, – пригляделся Ён, останавливаясь. – В какую сторону теперь? Юджин? – Он оглянулся: в пустой галерее студенистая масса проглатывала свежие приямки следов, ведущих в неприметный боковой коридор. – Донахай, куда ты пошел?

Следы окончательно растворились в топком веществе.

– Я найду тебя. Не двигайся, а то совсем потеряемся, – призвал он, перешагивая через скелет автоматической двери.

Он зашел в обугленный коридор. Почерневшие массивы трубопроводов, бессмысленно свисающие с консолей, преувеличенные узоры из погнутой и брошенной аппаратуры вдоль вспученных стен, пропитанные тленом материалы, распадающиеся на части – здесь все было поражено неизвестной болезнью. Сферическое зрение вырвало неожиданный объект, выделив его из хаоса и разрухи. Это был человек. Полураздетый, без экипировки. Он стоял вдалеке и не двигался.

«И-ик», – прерывистое дыхание запнулось от икоты. Прикусив щеку, он почувствовал металлический вкус крови. Переключился в инфракрасный спектр видения. Теплых пятен нет. Их нет! Сплошная ледяная синева.