была поистине холодной, даже несмотря на то, что все они жили в подвале. Генератор удалось починить спустя неделю после ухода Малика, и включали его исключительно один или два раза в день, чтобы разогреть пищу на плите. В остальное же время генератор предпочитал мирно существовать в служебном помещении, доживая свои последние дни. Каждый день Филипп, прежде чем включать генератор, словно бы выполнял некий волшебный ритуал, бормоча заклинание вида: «Включись малышка, заработай сегодня. Не подведешь детка? Я знаю, что не подведешь». На удивление, это пока все еще работало.

Стас и Костя чаще начали выходить на улицу, когда наступил конец января. Причиной тому стали постепенно появляющиеся трупы зараженных на улице, изо дня в день.

– Они подыхают от холода, – предположил как-то Филипп вглядываясь в подвальное окошко. – И не только от него, им не хватает пищи, даже может быть воды. Это отчетливо видно по их телам, они стали худыми, истощенными.

Однако, несмотря на то, что бешеные постепенно умирали, и пройдет еще совсем немало времени, прежде чем весь город будет усеян трупами, армии спасения или чего-то похожего по-прежнему не было. Каждый день Стас ранним утром выполнял свой ритуал, как и Филипп. Он сдвинул стол к окну и начал всматриваться в пустынные, заснеженные улицы и не видел ни души, ничего того, что бы отдаленно напоминало нормального человека, за исключением парочки бешеных, которые еще шевелились, лежа на спинах. Вывод таких наблюдений напрашивался сам собой: не будет никакой армии спасения, не будет солдат, докторов и психологов. Вся страна погибла, возможно даже и вся планета, покуда в небе он не разу не видел белую полосу, оставленную самолетом. В эти минуты размышлений Стас так же думал о Малике Гелаеве, и о том, что тому, скорее всего, не удалось добраться до штаба, раз за ними так никто и не пришел.

Продовольствие у них давно кончалось, и Стас вместе с Костей (Стас его уже давно называл по имени) принялись обыскивать все близлежащие магазины в поисках пищи или чего-нибудь полезного. Разумеется, они все еще были начеку и пистолеты у них были в полной боевой готовности. Они надеялись найти ещё выживших, тех кому удалось так же, как и им где-нибудь укрыться и переждать. Но, увы, до сих пор таких людей так и не нашлось. Все вылазки в радиусе пяти километров давали разве что уцелевшую пищу в виде консервов и «сухих» продуктов (макароны, рис, и т.п.) и чертову сотню трупов, везде и на каждом шагу. Стас даже представить себе не мог, что, наверное, все эти тела будут лежать здесь до тех пор, пока не сгниют.

– Как ты думаешь, – начал как-то Костя, обыскивая вместе со Стасом очередной магазинчик. Его лысина давно обросла черными как смоль волосами, а зубы уже потеряли ту белоснежность, которой он мог похвастаться полгода назад. – Вернувшись ты в тот момент, когда Малик ушел, ты бы передумал? Пошел бы с ним?

Стас в этот момент открыл кассу, увидел в ней несколько сотен наличных. Забавно было осознавать, что теперь эти зеленые бумажки теперь не больше, чем материал для розжига.

– Не знаю, – с хрипотцой ответил Стас. – Наверное нет.

– А я бы пошел, – сказал Костя. – Возможно, он сейчас где-то в лучшем месте.

– Ага, а быть может и в паре километров отсюда, лежит где-нибудь на дороге, – сказал Стас и посмотрел на Костю. Оба они обменялись взглядами и понимали, что второй вариант вполне возможен.

– Да, – сказал Костя. – Если это и так, надо бы пойти в ту сторону, в которую он пошел. Возможно найду его тело и похороню как подобает. – Он взглянул в окно, где из-под снега, словно камни, торчали куртки, чемоданы, трупы. – Хотя бы его.

Именно тогда Стасу пришла мысль сделать точно так же, но только со своими родителями.

Отца найти не составило проблем, его тело по-прежнему лежало в их квартире, среди тел их соседей. Руки и ноги его уже не были мягки и казались на ощупь каменными, словно бы это был и не отец его вовсе, а манекен в полный человеческий рост.

Стас склонился над телом отца, накрыл лоб платком, чтобы не видеть дыру от пули. Провел ладонью по его лицу.

– Прости меня, пап.

Стас достал из кармана флягу отца, которую успел взять у него когда они виделись в последний раз и встряхнул ее, внутри все еще что-то было. Он положил флягу во внутренний карман, взялся за исхудалые ноги отца и поволок его в сторону коридора.

Тело он похоронил возле церкви, той самой где умерла его мать и предположительно была все еще там. Но так как на улице уже была ночь, Стас, решил зайти туда только завтра утром. В конце концов тело никуда не пропадет. Предварительно он смастерил небольшой крест из досок, прибил к нему табличку где ножом вырезал:

«Николай»

Год: 1967-2019

Ты всегда был для меня примером…«

Ранним утром следующего дня он стоял возле раковины туалета. В блеклом свете свечи он смотрелся в зеркало, ощупывал свою небольшую бороду, что успела вырасти за эти месяцы. Он потянулся за гелем для бритья, надавил на кнопку, но кроме пары капель жидкости и характерным хрипом изнутри ничего не показалось.

Стас почувствовал, как сзади его обняли холодные руки. Он не дернулся, давно привыкнув к тому, что внутри кроме него и трех других обитателей никого постороннего быть не может

– Пена кончилась? – спросила Света, прижавшись носом к его оголенному плечу и вдыхая запах. Ее прикосновение вечно холодных рук заставляли дернуться мышцы в области живота Стаса в который раз.

– Ты чего не спишь? – сказал Стас, не оборачиваясь к девушке.

– Да вот стало интересно, куда это ты собрался не свет не заря.

– По делам.

Стас, в тщетных попытках выдавить хоть немного пены, выкинул баллончик в мусорную корзину.

– Не посвятишь, в какие именно дела? – Любопытства у нее не отнять.

Стас повернулся к ней. За эти месяцы ее короткие волосы успели подрасти, что определенно придавало ей больше женственности, нежели при их первой встречи. Правда вот ярко-голубые глаза теперь не так сильно выделялись, как это было с короткой стрижкой.

– Иду на свидание. Там за кварталом такая симпатичная блондиночка в магазине…

– Шутник, – с серьезным лицом сказала Света, но все же не смогла скрыть улыбку. Стас натянул толстовку, и потянулся за сапогами.

– И все же? – настаивала Света, а затем добавила для пущей уверенности. – Мы же друг с другом честны, ведь