они суетились в кафешках, в магазинах, одним словом внутри зданий. Просто стояли и качались, словно бы спят.

– Это странно… – подметил Филипп.

– И выгодно для нас! – настаивал Малик. Его черные глаза заблестели на свету. Он привстал, хоть и с трудом, из-за своей раны в ноге, облокотился на стол.

– Этот город мертв, – продолжал рядовой, – и мы умрем вместе с ним, если не выберемся отсюда.

Разумеется, Стас понимал, почему Малик так рьяно отстаивает свою позицию о побеге из города, и будь он на его месте то поступал бы точно так же. Где-то там его ждет жена и маленький сын про которых он рассказывал. Они надеются, что их любящий отец и муж жив, и обязательно вернется целым.

– Мы вас поняли, рядовой, – сказал Филипп и жестом попросил его сесть, что тот и сделал. – Однако, у меня тоже есть предложение, и я хочу вам его поведать. – Филипп посмотрел на Константина. – Сержант, мне бы хотелось, чтобы какие-либо уставные отношения хотя бы на время сошли на нет, давайте просто будем людьми, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Разумеется, – согласился тот.

Филипп отпил из стакана, по всей видимости там была вовсе не газировка или вода, судя по запаху. Он начал говорить.

– Мое предложение очень простое – ждать.

Малик занервничал.

– Тит Ливий, древнеримский историк как-то сказал: «Если ты не будешь спешить, то все будешь видеть ясно и отчетливо, в торопливости человек действует слепо и неблагоразумно». Нам нужно понять, с чем мы имеем дело, понять кто наш враг и уже после этого предпринимать какие-то шаги. За сегодняшнюю ночь я не предпринимал никаких попыток выйти наружу, за исключением вашего спасения, и узнал кое-что новое от вас. К примеру, то, что зараженные могут спать, или что-то в этом роде. А теперь представьте, что мы сможем узнать о них через неделю, две? Все те знания, что мы получим от простейшего наблюдения за ними, помогут нам в дальнейшем спасти свои жизни, и, что самое главное, предпринимать попытки побега из города, если таковые потребуются. Также не следует исключать, что в город, возможно, прибудет армия спасения, или же ваши коллеги. – Филипп кивнул в сторону сержанта.

Малик засмеялся, он снова встал на одну ногу и оперся на стол.

– Ждать, вот значит, как? Гениальный план! Давайте гнить в уже сгнившем городе и надеется на сокрытые знания, что волшебным образом упадут нам на головы! Или… погодите, нет, нет! Ждать рыцарей на белом коне, что прискачут и спасут нас.

Рядовой взялся за тарелку, на котором лежала половина сандвича и отбросил ее в сторону, разбив на десятки осколков. Дочь Филиппа, Света, дернулась и прижалась ближе к отцу, который даже не посмотрел в сторону разбитой посуды и запачканной чесночным соусом стены.

– Малик… – начал сержант.

– Нет, сержант, иди вы все к ядреной матери. Я прекрасно вижу по вашим лицам, что этот план вам по душе. Я не собираюсь вас отговаривать, поступайте как знаете. А сейчас извольте, я устал и хочу выспаться перед завтрашним днем.

Рядовой прихрамывая пошел на одной ноге в сторону барной стойки, попутно взяв бутылку виски с полки. Из кармана он достал бумажник, положил на стойку несколько купюр.

– Сдачи не надо, – отозвался он и скрылся в подсобке.

– У него семья в городишке неподалеку, – сказал сержант, обращаясь к Филиппу. – Вот он и бесится. Но его можно понять.

– Да, можно, – сказал Филипп. – Но какой толк, если он может не добраться до них живым.

Внезапно Стас нарушил тишину после продолжительного молчания.

– Что вы предлагаете, если быть более конкретным? Без красивых исторических цитат, если можно.

Филипп улыбнулся, посмотрел на свою дочь, сидевшую рядом.

– Света?

Девушка посмотрела своими ярко-голубыми глазами на отца, затем достала из кармана скомканный лист бумаги, где чернилами что-то было записано.

– У нас достаточно продуктов на ближайшие два месяца, если не будем потреблять лишнего. В основном это консервы для салатов. Есть хлеб и мясо, которые нужно есть в первую очередь, они скоро испортятся. Так же много макарон, спагетти и… рыба, замороженная. Это пока все, что мне удалось записать. Там есть еще. И да, генератор работает, но с ним еще нужно повозиться, что бы он не заглох ближайшие несколько дней.

– В конце концов это не ресторан, а бар, – вмешался Филипп. – Люди сюда ходят выпить, а не есть. Пищи немного, но ее должно хватить на первое время. А вот дорогого виски, джина и водки у меня хоть отбавляй, так и быть, за счет заведения.

Филипп посмотрел на Стаса.

– Свой план я уже сказал, и сказал довольно отчетливо. Я, и моя дочь будем сидеть здесь, потому что здесь тепло, безопасно, и самое главное – есть пища. Генератор еще сможет работать какое-то время, если его починить, а это означает, что у нас будет и электричество. Решать вам, господа. А сейчас идите, проспитесь, утром голова яснее, легче будет прийти к окончательному решению. И не забудьте доесть сандвичи.

– Я попробую поговорить с Маликом, – сказал сержант. – Может, попробую его образумит, хоть это и вряд ли поможет. Что касается вашего плана – он не плох, но мне нужно подумать.

– Да, Константин, я вас понял. – Филипп посмотрел на Стаса. – А что ты, Стас? Подумаешь, или уже принял решение?

Стас, словно бы и вовсе не находясь в этой комнате, смотрел на сандвич, что лежал перед ним. Пузырьки из-под коки, стоявшей рядом, уже давно перестали шипеть.

– Я остаюсь, – сказал Стас. – Здесь мой дом, и идти мне более некуда.

Филипп кивнул ему.

– Хорошо.

30.3 Станислав Фаррум

Переубедить Малика не удалось.

Когда наступило утро следующего дня, он не вышел из кладовки на завтрак со всеми. Сержант сидел за столом поникший, тупо уставившись в тарелку с омлетом и нехотя поедал его. Утренний завтрак прошел тихо, почти без слов. Стас чувствовал себя очень некомфортно, сидя за столом в компании совершенно чужих ему людей, которых он знал всего лишь несколько часов. Поверить только, но ведь ровно двое суток назад он сидел в своей съемной квартире за маленьким столом, поедал хлопья с молоком и переписывался по телефону с одной девчонкой из университета, которую хотел вечером того дня пригласить в кино. Невозможно было поверить, что за столь малое время его жизнь перевернулась, и вряд ли удастся когда-нибудь вернутся к прежнему. Со вчерашнего дня он успел успокоится, не спал почти всю ночь понимая, как сильно он влип. Он