– Мерзкая тварь! – выплюнула Лу. – Плел свои лживые речи. Просил ничего не предпринимать. Уверял, что все будет по закону. А сам что? Просто обманул меня. И не смей бить Ли! – Ведьма поднялась и с ходу отвесила смачный удар в подбородок.

На мгновение я потерял ориентацию. Ведьма набросилась на меня, и мы упали на мостовую. Мы царапались, кусались, лягались, отвешивали пощечины, били ногами, руками и всем чем можно.

– Что стоите? – возмутился Бевел и принялся разнимать нас.

– Разберемся. Всех в отделение, – скомандовал старший Оберегающий.

После опроса свидетелей, поздней ночью Лим с Охраняющими отпустили домой. Меня же проводили в довольно комфортную одиночную камеру. По сравнению с условиями бессадорской тюрьмы или когда меня загребли из-за запретной формы, местная темница была высшего класса. Однако чувствовал я себя отвратно. Ранения давали о себе знать. Одежда в нескольких местах висела рваными лоскутами, кое-где обуглилась. Но что самое главное – после путешествия по городской канализации от меня несло словно от отхожего места. Поморщившись, ведший меня в камеру Оберегающий приказным тоном распорядился с утра отвести меня в мойню. Чему я несказанно обрадовался.

На следующий день меня провели к отдельному помещению с тазами и большими бочками с холодной водой. Быстро помылся и под конвоем вернулся в камеру. Насколько я понял, меня будут держать здесь постоянно до суда. Кормили хорошо, в камере имелось достаточно удобств, да и обращались вполне нормально.

Хмурая неразговорчивая Лим принесла мне чистую одежду. Нас снова потащили на допрос. Со мной быстро разобрались. Я отвечал только правду, что не расходилось со свидетельствами очевидцев, вину признавал. И меня отвели обратно в камеру.

Спустя пару дней, за сутки до первого заседания суда, приехали родители. Калар поведал нерадостные вести. У Лисфольдов огромное влияние в столице. Многочисленные родственники, сидящие на не самых низких постах. Плюс сам Шемон был важной шишкой, в хороших отношениях с мостфельским Проверяющим III ступени и со многими Оберегающими, Наказующими и Дознающими. Вой и шумиха поднялись страшные. Не каждый же день Владеющий убивает средь бела дня Дознающего III ступени. Начали ходить разные слухи среди простого люда. Обвиняющие настаивали на высшей мере наказания за преднамеренное убийство госслужащего – смертной казни. Отец честно признался, что он мало чем может помочь, но приложит все усилия.

Лим поведала о ходе расследования, в котором сама принимала самое деятельное участие. Никаких улик. Ни у Расследующих, ни у Оберегающих. Единственное что удалось выяснить – Лисфольд снимал крупные суммы денег незадолго до нападений. Куда он тратил сбережения, кому передавал – неизвестно. А то, что мужчина присутствовал при покушениях на меня, не является доказательством его причастности.

Первые открытые слушания по моему делу можно назвать провальными. Приехала, наверное, вся родня Шемона. Судящему пришлось выкинуть из зала некоторых особо буйных, выкрикивающих в мою сторону разные непотребства. Обвиняющие пели соловьями, расхваливая погибшего. Выступило несколько главных свидетелей убийства. Нашлись и те, кто слышал, как я угрожал Лисфольду ранее. У наших же Оправдывающих не было никаких козырей, им оставалось только расписать мои успехи на службе и в работе Внедряющим.

После заседания Беринна высказалась сквозь сжатые губы:

– Я говорила, что у тебя будут проблемы из-за нее.

Лим дипломатично стояла чуть поодаль, однако слышала нас прекрасно.

– Что? Причем здесь Лим?

– Если бы ты принял предложение Виннерсот, то обрел бы могущественного и богатого покровителя. И ничего этого бы не случилось.

Я обратился к отцу:

– Пап, кто эта женщина, что так похожа на мою мать?

Беринна, сверкнув глазами, направилась на выход.

– Дорогая! – бросился Калар вдогонку, однако быстро вернулся к нам с Лим.

– Беринна переживает. Прости за грубые слова. Она ведь полночи проплакала, когда узнала.

– Ладно, извинись за меня тоже, – буркнул я.

– Не то время, чтобы ссориться. Ты всегда был самым любимым ребенком у Беринны. Наверное, она до сих пор не свыклась, что ты мыслишь не так, как ей хочется. Раньше ты исполнял любой ее каприз.

– Вот как, – произнес я с удивлением. Подобные вещи можно заметить только со стороны, наверное.

– Я постараюсь отсрочить следующие слушания. Если что-то надо, сообщи.

Отец похлопал меня по плечу и последовал за супругой.

Около декады я провел в камере. Скучно. Ни магией заняться, даже почитать ничего нет. Каждым утром меня навещала Лим. Разговор с девушкой не ладился. Ли начинала лить слезы, причитать, нести околесицу в духе: «все образуется», «я вытащу тебя отсюда» и прочее. Лу кроме нелицеприятных слов больше ничего не говорила. Обвиняла меня в том, что я не дал ей все сделать по-тихому, в успехе чего я сильно сомневался. Охрана у Лисфольда хорошо обучена. Это на представления с моим участием он отсылал телохранителей. Плюс репутация у Лим в Тазаме не самая лучшая, я же Владеющий, как ни крути. К ней в роли обвиняемой Судящие были бы менее благосклонны. В общем, за довольно краткий срок я услышал в свой адрес все мыслимые матерные и нематерные ругательства.

Алловидо пару раз приходил на встречу. Поведал о том, что договор с Торгующим сорвался, само собой. Текущие заказы передал знакомым, поэтому негативных отзывов не будет. Также Мэнас начал работать с парой других Внедряющих. Это было оговорено в соглашении. Если я не могу по какой-то причине работать, то агент имеет право искать себе занятие на это время или совсем разорвать договор.

Немного пообщался с родителями, с Нестегойя Жессом и представительным лицом от Вивьен. Ее высочество смогла отсрочить вынесение приговора почти на три декады, что не сильно добавило оптимизма. Пока что Судящие склонялись к смертной казни.

Следующие два слушания прошли в том же ключе, без каких-либо изменений. Почти три декады взаперти дали мне изрядно времени поразмыслить. Занятно. Шемону Лисфольду так и не удалось лишить меня жизни, однако своей смертью он сделал мне едва ли не хуже. Каждодневные упреки Лим отрицать глупо. Я один виноват в произошедшем. Тем не менее, будь у меня выбор, я поступил бы точно так же. За свою возможную смерть не сильно переживаю. Больше беспокоюсь о Лим – как бы не натворила чего.

Охранялась тюрьма знатно. Несколько одаренных дежурило на этаже. Раз в декаду Колдующий проверял камеры на наличие каких-либо самодельных артефактов. Без Лим убежать из-под стражи – задача сверхсложная. Первое громкое плетение поднимет на уши все отделение Оберегающих. В теории можно провернуть тот же трюк, что и в бессадорской темнице, но я пока не спешил.

Да и куда бежать? В Галиате и Бессадоре нас разыскивают, от М’ищущих Тазама так вообще скрыться практически невозможно. Пойти к басхам, попросить помощи? Далеко. Жаль все бросать. Только жизнь начала налаживаться. Хороший дом, в который вложено большое количество труда и средств. Интересная работа, первые серьезные заказы. Планы по получению титула Колдующего III ступени. Лим тоже нашла себе занятие по душе. Деньги на операцию. Свадьба. Все это разрушилось в одно мгновение. Наверное, стоит мне попросить, как Лим все бросит и убежит со мной. Приятно думать, что есть кто-то, готовый рискнуть всем, лишь бы помочь тебе. Но я так не хочу. Похоже на предательство.