– Ты вовсе не обязан этого делать.

Он встал на ноги.

– Мне это только в радость. – Он сложил ладони. – Добро пожаловать, моя госпожа.

От толпы отделились двое и вышли им навстречу: старший визирь Каве э-Прамух и его сын Джамшид. Каве боролся с подступающими слезами. Низрин как-то рассказала Нари, что они втроем с Манижей и Рустамом были очень близки.

Каве сложил перед ней дрожащие ладони.

– Да будет гореть твой огонь вечно, бану Нахида.

Джамшид тепло ей улыбнулся. Сегодня вместо гвардейской формы капитан был одет по моде Дэвов: в нефритово-зеленый кафтан, отороченный бархатом, и полосатые штаны. Он поклонился.

– Счастлив снова видеть тебя, госпожа.

– Спасибо.

Не обращая внимания на любопытные взгляды зевак, Нари задрала голову. Стайка воробьев пролетела над дымовой башней, темными пятнышками на фоне яркого полуденного неба.

– Значит, это и есть Великий храм?

– Целехонек. – Дара покачал головой. – Если честно, я боялся, что его уже нет.

– Наш народ так просто не сдается, – отозвалась Низрин с гордостью. – Мы всегда могли постоять за себя.

– Когда это было необходимо, – уточнил Джамшид. – С Гасаном нам повезло.

Это позабавило Дару.

– Преданный солдат до мозга костей, да, капитан? – Он кивнул в сторону Нари. – Не желаешь проводить бану Нахиду в храм? Мне нужно переговорить с твоим отцом и госпожой Низрин.

Джамшид немного удивился – даже не так, заволновался, нервно переводя взгляд с отца на Дару, но согласился и отвесил неглубокий поклон.

– Разумеется. – Он посмотрел на нее и жестом указал на широкую аллею, ведущую в храм. – Бану Нахида?

Нари метнула в Дару недовольный взгляд. Она с самого утра ждала встречи с ним. Но она прикусила язык, потому что не хотела выставлять себя на посмешище перед огромной толпой Дэвов. И пошла по аллее следом за Джамшидом.

Капитан дождался ее и подстроился под ее шаг. Он шел беззаботной поступью, сцепив за спиной руки в замок. У него было красивое, хотя и бледноватое лицо с тонким орлиным профилем и густыми черными бровями.

– Как тебе нравится жизнь в Дэвабаде? – задал он вежливый вопрос.

Нари задумалась. Она практически не видела города и не знала, как отвечать.

– Здесь суетно, – сказала она наконец. – Очень красиво, очень странно и очень-очень суетно.

Он засмеялся.

– Представить не могу, какой это был шок для тебя. Но если верить моим источникам, ты держишься молодцом.

Кажется, твои источники слишком дипломатичны. Нари ничего не ответила, и они зашагали дальше. Воздух в саду был почти трагически, насквозь недвижим. Создавалось странное чувство, как будто в нем отсутствовала…

– Магия, – догадалась она. Когда Джамшид непонимающе посмотрел на нее, она пояснила:

– Здесь нет магии.

Жестом она обвела скромную растительность вокруг них. Никаких тебе летающих шаров с огоньками, ни цветов из самоцветов, ни сказочных существ, выглядывающих из-за листвы.

– Или я ее просто не вижу, – добавила она с оговоркой.

Джамшид кивнул.

– Ни магии, ни оружия, ни украшений. Храм – это место для самосозерцания и молитвы, любые отвлечения запрещены. – Он посмотрел на безмятежный пейзаж. – Мы строим свои сады как земное отражения рая.

– Хочешь сказать, в раю не будет несметных сокровищ и запретных наслаждений?

Он засмеялся.

– Думаю, у каждого свое собственное представление о рае.

Нари поддела носком гравий на дорожке. Только он мало походил на гравий – это были плоские, идеально отточенные камушки размером с драже самых разнообразных цветов. Некоторые казались рябыми от застрявших в них драгоценных металлов, в других узнавались следы кварца и топазов.

– Это из озера, – пояснил Джамшид, заметив предмет ее интереса. – Поднесены в качестве дани самими маридами.

– Дани?

– Если легенды не врут. Дэвабад когда-то принадлежал им.

Он умолк, когда они приблизились к храму. Изящнейшие колонны поддерживали резную каменную крышу, накрывшую тенью широкую беседку напротив входа. Джамшид показал Нари большого шеду, нарисованного на поверхности крыши, с крыльями, простертыми над садящимся солнцем.

– Это, разумеется, ваш фамильный герб.

Нари рассмеялась.

– Ты не первый раз проводишь эту экскурсию, признайся!

Джамшид улыбнулся.

– Не поверишь – первый. Но я был здесь служителем одно время. Бо́льшую часть своей юности я готовился к тому, чтобы стать жрецом.

– Жрецы в вашей религии всегда разъезжают верхом на слонах и разгоняют бунты стрельбой из лука?

– Жрец из меня выходил не самый лучший, – признался он. – На самом деле я хотел стать таким, как он, – Джамшид кивнул в сторону Дары. – Думаю, многие мальчишки об этом мечтают, просто я пошел дальше и в подростковом возрасте обратился к королю с просьбой вступить в гвардию. – Он покачал головой. – Еще повезло, что отец не утопил меня в озере.

Теперь ей стало понятно, почему Джамшид так заступался за Кахтани.

– Тебе нравится служба в гвардии? – спросила она, пытаясь припомнить то немногое, что ей было известно о капитане. – Ты телохранитель принца, верно?

– Эмира, – уточнил он. – Сомневаюсь, что принцу Ализейду когда-то понадобится телохранитель. Всякий, кто замахнется на вооруженного зульфикаром принца, напрашивается на скорую смерть.

С этим Нари не могла спорить. Она до сих пор помнила, как молниеносно Али расправился со змеей в библиотеке.

– Расскажи мне об эмире.

Джамшид просиял.

– Мунтадир замечательный джинн. Щедрый, открытый… он из тех, кто приглашает незнакомцев к себе в дом и поит их лучшими винами. – В его голосе слышалось тепло. – Я бы хотел провести для него такую экскурсию. Он ценит культуру Дэвов и спонсирует многих наших художников. Я думаю, ему понравился бы храм.

Нари нахмурилась.

– И что ему мешает? Он же эмир. Я думала, эмиру позволено все.

Джамшид отрицательно покачал головой.

– Только Дэвы могут ступать на территорию храма. Так повелось много веков назад.

Нари оглянулась. Дара по-прежнему стоял у паланкина с Низрин и Каве, но его взгляд был прикован к Нари и Джамшиду. Он странно выглядел и был как будто чем-то подавлен.

Нари разозлилась. Разве их поход в храм был устроен не для того, чтобы они с Дарой могли поговорить? С досадой она повернулась к Джамшиду и заметила, что он снимает обувь.