Веки Тейн затрепетали. Она возвращалась из странного сна, где присутствовали ее именные духи и белое платье площадью десять акров.

— Пиппа?

— Опять эта чертова дочь, — пробормотала Дюси. — Очнись, Твинки! Ты в безопасности.

Пиппа помогла матери сесть. Парик Тейн чудом остался на месте. Она оглядела библиотеку, пытаясь собрать разрозненные куски в единое целое. Картинка не складывалась, особенно лишними казались полицейские.

— Я что-то натворила?

— Нет, — заверила ее Пиппа. — Сеньор Боус показывал вам книгу про черноклювого красного чижа. Помните?

— Смутно.

— Тебе придется постараться, — нахмурилась Дюси.

— Что за чиж, миссис Уокер? — спросил полицейский.

— Редкая венесуэльская птичка. За последние полвека видели только пять экземпляров. Мой стоит больше четырех миллионов долларов.

— Надеюсь, ты говоришь не о жалкой маленькой птичке в твоих волосах.

Тейн ощупала парик:

— Он исчез! Кто-то украл его!

— Мосс пытался отобрать его у вас? И за это вы его вырубили?

Тейн смерила взглядом полицейского:

— «Вырубила»? Мне незнаком этот термин.

Полицейский заметил наполовину выдвинутый ящик секретера. В нем явно рылись. Натянув перчатку, он достал несколько ручек «Монблан», стопку именной бумаги «Каса-Боус», шесть пар запонок и три золотых слитка.

— Миссис Боус, — обратился он к Ли, которая пребывала в ступоре, перебирая страусовые перья на своем наряде, — это то, что я думаю?

Ли подняла взгляд:

— Да, это слиток золота.

— А почему они в ящике стола?

— Мосс держал их под рукой, чтобы успеть оплатить прокладку газовой линии. На случай нефтяного кризиса.

— Что еще было в этом ящике? Помимо золотых кирпичей?

— Откуда я знаю? Спросите у его лакея.

Полицейский начинал нервничать от непонятных слов, которые использовали эти люди:

— Что значит «лакей»?

— Лакей — это человек, который помогает мужчине одеваться, — пояснила Тейн. — Он подбирает галстуки и носки, гладит рубашки и следит, чтобы каждая деталь одежды хозяина находилась в идеальном состоянии. Он также выполняет обязанности личного секретаря, планирует важные встречи, посещения маникюрши, парикмахера, врача и классов тенниса. Первоклассный лакей гуляет с собакой, водит машину и подает завтрак в постель.

— Во как! У меня дома есть такой. Называется — моя жена.

Рассмеялся только второй полицейский.

— О'кей, Коул. Что вы делали весь вечер?

— Занимался четырьмя сотнями гостей.

Тейн недовольно посмотрела на Пиппу:

— Вы позволили лакею быть среди гостей, Космо?

— Коул не просто лакей, мадам Уокер.

Один из копов навострил уши:

— Вы оба больше, чем просто лакей и мажордом?

Пиппа покраснела.

— Между нами сугубо профессиональные отношения.

— Не важно. Вы, случайно, не совались в библиотеку сегодня вечерком, Коул?

— Я никогда не суюсь в дела своего хозяина. Как и Космо.

К сожалению, это вновь обратило гнев полицейского в сторону Тейн. Он пристально поглядел на вздымающиеся ввысь белые кудри: она запросто могла спрятать там дубинку.

— Не могли бы вы снять эту шляпу?

— Безусловно, нет. — Стоило ему сделать шаг, как Тейн схватила со стола нож для разрезания бумаги. — Не смейте прикасаться ко мне!

Пиппа спрыгнула с дивана и поспешно встала между полицейским и режущим предметом:

— Офицер! Прошу вас! Просить даму снять парик — все равно что просить ее раздеться донага. Это просто невозможно.

— Тогда вы отправитесь в участок, — заявил офицер. — В уединении тюремной камеры вы сможете его снять.

— Тюрьма? Опять? — Тейн метнулась к книжному шкафу, ее юбки взметнулись, сшибая со стола два больших глобуса. — Меня обыщут?

Словно молния поразила Пиппу. Она вздрогнула всем телом, когда поняла, что у Тейн, как всегда, за подвязкой чулка маленький пистолет.

— Уберите наручники! — крикнула она прямо в лицо полицейскому. — Мадам Уокер не сделала ничего дурного.

— Она угрожает мне опасным предметом. И она была в комнате, когда на Боуса напали.

Пока все не стало еще хуже, Пиппа ухватила Тейн за руку.

— Отдайте мне нож, мадам Уокер, — мягко, но решительно сказала она. — Немедленно.

После долгой паузы Тейн подчинилась.

— Теперь присядьте. Позвольте я сниму с вас эти жуткие туфли. Они ведь вам жмут, верно?

— Откуда вы знаете?

— Космо все знает, Твинки, — вздохнула Дюси.

— У нас с вами одинаковый размер, — обратилась к матери Пиппа. — Давайте поменяемся обувью.

Пиппа бросила короткий взгляд на стоящего рядом полицейского:

— Не могли бы вы отвернуться, сэр? Колени дамы вправе видеть только ее муж.

Покачав головой, парень отвернулся. Рука Пиппы скользнула под платье Тейн и нащупала чуть выше коленки револьвер.

— Черт побери, Космо! У вас ледяные руки!

— Что там такое происходит?

— Ничего особенного, офицер. — Пиппа сунула опасную железку в карман. — Эти старинные туфли убийственно трудно снимать без рожка для обуви.

Этот голос; эти духи! Тейн провела ладонью по лицу.

— Космо? — слабым голосом переспросила она, оглядывая комнату. — Пиппа?

— Возьми себя в руки, Твинки, — заквохтала Дюси. — Ты отреклась от Пиппы. Ее больше не существует, и ты должна забыть о ней. Космо — мажордом Ли. В настоящий момент, — добавила она, прежде чем обратиться к полицейскому: — Тейн недавно пережила семейную трагедию. Ей предъявили несколько судебных исков. Ее сознание несколько расстроено. Она ни с того ни с сего бросается на людей. Например, въехала на «мазерати» в бассейн одного из дешевых далласских мотелей. На прошлой неделе я застала ее в «Хэрродс» за примеркой твидового костюма, вышедшего из моды четыре года назад. Если это не признак слабоумия, тогда уж не знаю что. — Дюси горько вздохнула. — Это все из-за ее проклятого отродья.

— Еще слово о моей дочери, и я заставлю тебя сожрать тиару.

Пиппа наклонилась к Дюси:

— Ни слова больше. Вы ничем не помогаете.

— Простите, я забыла, — хихикнула та. — Вы без ума от великолепной мадам Уокер. Прислали ей мертвую птичку.

— Я чувствовал, что с этим парнем что-то не так, — прошептал коп напарнику.