Дюси поняла, что бесполезно отрицать свою вину, по крайней мере перед Космо:

— Я не могла позволить богатым привлекательным женщинам брать уроки крокета у Харлана. Вы же видите — он похотливый кот. — Она допила мартини. — Господи! Как я рада, что вы теперь работаете на меня, Космо. Я сойду с ума, если выпью еще один теплый мартини.

Пиппа устремила взгляд на птичку на шляпке Дюси:

— Вы дурно обошлись с мадам Уокер.

— Переживет! Опытный адвокат обеспечит ей всего несколько тысяч часов общественных работ.

— Но это ведь вы стукнули сеньора Боуса половником. Мадам Уокер мирно спала.

— Не повезло. — Дюси несколько раз безуспешно щелкнула золотой зажигалкой. — Дьявол! Наверное, газ кончился, пока я пыталась поджечь эти мокрые бумажки.

— Позвольте мне, — предложила Пиппа, вынимая из кармана «Зажигательный перчик». — Вам определенно пора бросать курить, мадам Деймон.

Тейн очнулась от беспокойного сна с судорогой в ноге и болью в горле. Парик весил целую тонну, а корсет уже пережал сосуды. Она сидела в тюремной камере с парой трансвеститов, которые оказались там через пять минут после нее. Они все еще не могли решить: Тейн — хорошо сохранившаяся английская актриса шестидесятых или любовница русского мафиози. Платье и украшения выше всяких похвал, но вот башмаки их смущали. Тейн, не проронившая ни слова, ничем помочь не могла.

Она была погружена в собственные мысли, сознание переполняли причудливые картины: Мосс на полу, арлекин в маске, подающий шампанское, кафкианское сборище шоферов, зеленая Дюси. Тейн не могла понять, каким образом она оказалась в тюремной камере. Она помнила, что хотела спать. Помнила маленькую красную птичку. В основном она помнила Космо.

Когда рассвет позолотил ее платье, Тейн думала о молодом человеке, который читал ее мысли. Не вытащи он пистолет до того, как ее поволокли в участок, бог весть где она открыла бы глаза сегодня утром. Дюси сказала, что Космо удивительно хорошо информирован, но знать о пистолете за подвязкой? И потом сунуть его в собственный карман? Невероятно.

Тейн вспомнила момент их первой встречи. Он ей поклонился. Она же в ответ даже не была любезна. Дело в его униформе? Теперь, когда она к ней привыкла, Тейн считала костюм Космо на редкость симпатичным. Она не могла представить его в черной ливрее обычного мажордома. И ей уже нравились его очки и анемичные усики.

Она поморщилась, припоминая, как игнорировала его, считая простым слугой, когда она — Тейн Великолепная из Далласа. Любой другой ответил бы на подобное обращение плевком ей вслед. Космо же защищал ее честь вновь и вновь, когда друзья хранили молчание. Такая невероятная преданность напомнила ей… боль в сердце… Пиппу.

Космо определенно имел сходство с ее дочерью. Его голос. Стройная фигура. Когда он краснел, его можно было принять за родного брата Пиппы. Всякий раз, когда он входил в комнату, она чувствовала прилив жизненных сил, что прежде испытывала лишь с Пиппой. Может, они родились в один день, в одну и ту же минуту. Космические близнецы. Космический Космо. Тейн печально улыбнулась. Она влюбилась в него. В этом не было ничего сексуального. Она просто чувствовала невероятное желание каждый день слышать его голос, жить с ним в одном доме, заполнить эту пустоту в душе… Странно, она плачет.

Космо был исключительно скромен. Дюси не удалось вытянуть из Оливии Вилларубиа-Тистлберри ни слова о его происхождении. Интересно, где он родился? В Европе? В Северной Африке? В Турции? Где он приобрел такое удивительное чувство стиля? Кем была его мать? Тейн позавидовала этой женщине, кем бы она ни была: у нее было все, что потеряла сама Тейн. Мать Космо никогда не стала бы отказываться от собственного ребенка из-за глупого каприза, только потому, что он отказался жениться. Она не стала бы проклинать его на все Соединенные Штаты только за то, что он выбрал не тот путь, который ему навязывали. Мать Космо, безусловно, была мудрой женщиной; Тейн же недостойна вообще называться матерью.

Неужели он действительно послал ей этого красного стрижа? С запиской, что прилетел бы к ней, если бы был птичкой? Тейн грустно улыбнулась. Космо, должно быть, в самом деле искренне жалеет ее.

Послышался звон ключей. Тейн была слишком расстроена, чтобы смотреть на вошедших, но тут услышала голос, вернувший ей желание жить:

— Доброе утро, мадам Уокер.

Она подскочила, но тут же закрыла ладонями лицо:

— Я, должно быть, выгляжу как старая развалина.

— Боюсь, мы все выглядим чуть ниже номинала. — Космо не шутил. Рукав его серого жакета разорван. Двух пуговиц не хватает. Одежда Коула в таком же беспорядке. — Простите, мы не могли прибыть раньше.

— Я верну стоимость залога. Немедленно.

— Не нужно никакого залога. Вы свободны.

— Боже! — Тейн заключила Космо в объятия. — Вы, только вы, спасли мне жизнь.

Пиппа улыбнулась Коулу:

— Не совсем.

Они поведали Тейн о событиях в «Каса-Боус». Когда сага завершилась описанием выдворения Дюси в наручниках из ее самолета, Тейн могла только покачать головой:

— Меня это не удивляет. Эта женщина всегда считала себя выше всех законов. Я и сама такой была раньше.

Прервав неловкую паузу, Пиппа спросила:

— Вернетесь в Даллас, мадам?

Может, виной тому недостаток сна или все дело в отблеске утреннего солнца на щеке Космо, но Тейн будто со стороны услышала, как женщина в костюме Марии Антуанетты произнесла:

— Вы можете посчитать это странным, Космо, но я хотела бы навестить вашу мать и лично поблагодарить ее за чудесное создание, которое она произвела на свет. — За этими словами последовало такое продолжительное молчание, что Тейн предположила худшее. — Простите. Она жива?

Космо покраснел:

— Да, мадам, жива.

— Как жаль, — вздохнула Тейн. — А я надеялась усыновить вас.

Пиппа умоляюще посмотрела на Коула.

— Доверься мне, Космо, — прошептал он. — Закрой глаза.

Она медленно опустила веки и почувствовала, как с нее снимают очки. Потом ощутила губы Коула на своей щеке. Губы скользнули ниже, задержались на краешке усов. Он зубами зацепил их и потянул. Пиппа почувствовала холодок свежего воздуха на верхней губе. Коул поцеловал ее. И она ответила.

— Теперь можешь открывать глаза, — произнес он, чуть отступая.

Тейн ахнула. Из всех событий последних двух дней это было самым фантастическим.

— Пиппа?

Дочь улыбнулась и поклонилась ей:

— К вашим услугам, мадам.

Они обнимались, и плакали, и смеялись — как двое нищих, выигравших в лотерею. Наконец Тейн обратила внимание на лакея, только что по-настоящему целовавшего ее дочь.