class="p1">Бенни присел на корточки и уперся обеими руками в теплую скалу, словно держась за землю, чтобы не улететь. Он слышал, как кровь стучит в ушах.

«Не двигайся. Совсем не шевелись. Подожди…»

Напрягая слух, он ждал новых указаний. Восходящий поток воздуха обдувал его, щекоча лицо. Сколько времени он так просидел? Этого Бенни не смог бы сказать. Свернувшись калачиком на корточках, он задремал, проснулся и снова задремал.

Затем в отдалении он услышал голос Алеф. Он звучал за спиной, пробиваясь сквозь глубокие складки тумана и тишины.

– Бенни?

Тонкий луч света скользнул рядом с ним по гладкому камню.

– Я здесь, – всхлипнул он, поворачиваясь к свету.

Луч приблизился. Бенни поднялся, но ноги плохо держали его, их свело судорогой от долгого сидения на корточках. Колени подогнулись, и он покачнулся, но Алеф уже была рядом и поймала его за руку.

– Пойдем, – сказала она тихо и настойчиво. – Я тебя держу. Все в порядке.

В свете фонарика проплывали белые облачка ее дыхания. Бенни шагнул к ней, споткнулся и упал в ее объятия.

– Черт, – сказала она, крепко обняв Бенни, затем отпустила и посветила фонариком ему в лицо. – Ты что, совсем рехнулся?

Он заморгал и заслонил глаза рукой.

– А что?

Алеф направила луч фонарика на то место, где он только что сидел. Луч света пробежал по крутому краю скалы и исчез в черноте пропасти. Еще шаг, и Бенни сорвался бы туда. Она снова направила луч на него.

– Что ты там делал?

– Мне нужно было отлить, – сказал он. – Было темно. Я заблудился.

Она провела лучом света по его лицу, пытаясь понять, не лжет ли он.

– Просыпаюсь, а тебя нет. Ну, и пошла искать. Когда увидела тебя на краю, я подумала, что ты вот-вот прыгнешь.

– Ох, – сказал он. – Нет. Я не хотел.

Алеф глубоко вздохнула.

– Пошли обратно. Холодно.

Он побрел за ней в лагерь. Славой все так же храпел. Бенни забрался в свой спальный мешок и лег на спину. Он слышал дыхание Алеф рядом с ним, и звучало оно так, словно она ждала, что он скажет что-то еще.

– Я правда не собирался прыгать, – прошептал он.

– Хорошо, – ответила она после долгой паузы.

– Я не видел обрыв. Не знал, что он там. Я чуть не упал…

При воспоминании о теплом восходящем потоке воздуха он содрогнулся. Рядом раздался шорох: Алеф перевернулась на бок – и Бенни почувствовал, что она смотрит на него в темноте.

– Но потом я что-то услышал.

– Что?

– Голос. – Он немного помолчал. – Но не как обычно.

– А какие обычно?

– Всякие вещи, все подряд. Но некоторые более личные, например, мой внутренний критик или робот.

– У тебя есть внутренний робот?

Он кивнул.

– Ух ты. А у меня только внутренние демоны. Демоны и монстры.

Ее лицо было так близко, что Бенни чувствовал ее теплое дыхание на своей щеке.

Он тоже повернулся на бок, так что они теперь лежали лицом друг к другу, нос к носу.

– Это паршиво, – сказал он.

– Ага. Так что там за голос был у обрыва?

– Какой-то новый. В первый раз я услышал его в Переплетной.

– Это вещь?

– Не совсем. Но и не человек. Что-то среднее.

– Что он сказал?

– Да не так уж много. Тогда ночью в Переплетной – что-то про книги. Я думаю, он хотел сказать больше. Я слышал, что он собирается продолжать.

– Думаю, в этом есть логика, ведь это же Переплетная. Ты испугался?

– Нет. – Бенни замолчал, поймав себя на лжи. – Ну, да, было немножко. Но сегодня, мне кажется, он меня спас. Было совершенно темно, и я ничего не видел. Я бы шагнул в пропасть, но он приказал мне остановиться, опуститься на корточки и подождать тебя.

– Он знал, что я приду?

– Да. Я думаю, он много чего знает.

– Что, например?

– Например, то, что должно произойти. В моей жизни.

– Он может предсказывать будущее?

– Вроде того. Но может рассказать и то, что было в прошлом. А еще мне кажется, он может совершать события.

– Какие события?

– Не знаю. События в моей жизни. Я не могу объяснить, но он какой-то могущественный…

– Как Бог или что-то в этом роде?

– Может быть. Как будто у него есть для меня план. Это ведь то, что люди говорят про Бога, правда?

– Вообще-то насчет Бога я пошутила.

– А-а…

– Ты действительно думаешь, что он управляет событиями?

Это прозвучало просто безумно.

– Я не знаю. У меня просто такое ощущение.

– Ты боишься его?

– Немножко.

– Если он спас тебе жизнь, то это, наверное, хороший голос. Друг. Может быть, он присматривает за тобой.

– Может быть.

– Друзья – это хорошо. Это здорово, когда есть друзья. – Рука Алеф снова скользнула по мху, и ее ладонь уперлась грудь Бенни. – Поспи немного, ладно?

Его сердце сильно колотилось под ее ладонью. Он положил свою руку поверх ее и сжал ее.

«Сделай это, – прошептал голос. – Ты же этого хочешь…»

Он приподнялся на локте. Она перевернулась на спину.

«Сделай это! Прямо сейчас!»

И Бенни это сделал.

Поцелуй получился недолгим и довольно неловким. Сначала Бенни промахнулся и поцеловал Алеф в самый уголок рта, скорее даже в щеку, и если бы он этим ограничился, поцелуй мог бы сойти за нечто безобидное и несексуальное, вроде поцелуя родной тете, например, но Бенни на этом не остановился. Осознав свою оплошность, он передвинулся так, чтобы их губы встретились должным образом. Ее губы были мягкими и податливыми, как малина, и солеными, как тортилья. Дрожжевой вкус, почему-то знакомый, как будто из сна. Бенни до этого никого не целовал, кроме своих родителей, и не представлял, что делать дальше, но чувствовал, что должно быть какое-то продолжение. Алеф никак не помогала ему, но в общем-то и не отталкивала, так что он прижался губами немного сильнее. Теперь он почувствовал твердость зубов под нежной кожей, а ее губы под его губами задвигались…

– Бенни…

Губы Алеф произносили его имя. Он почувствовал вкус своего имени в ее дыхании и вдохнул себя всей грудью. Да! Он Бенни! Может быть, впервые в жизни он полностью был самим собой. Он чувствовал, что ее руки прижимаются к его груди, прямо над сердцем, давят все сильнее, и он отодвинулся. Его тело было живым, как и ее тело. Перед глазами у него плавали звездочки. Его спина выгнулась дугой, и он начал подниматься, чтобы дотянуться…

– Бенни, нет…

Нет?

Он растерялся. Что-то было не так. Что она имела в виду, говоря «нет», когда все вокруг, даже звезды, говорили: «Да, да, да!» Почему