– Ох, – произнесла она, глядя на него в замешательстве.

Он посмотрел вниз и ахнул.

– Какого хрена, леди! Вы не умерли?

Аннабель слегка приподняла голову и, морщась от боли, осмотрела свое тело.

– Нет, – сказала она слабым голосом, а потом увидела клюшку в руке Негодного. – Ой! Ты хотел меня убить?

Этот факт показался ей совершенно ясным и не подлежащим сомнению. Аннабель успела забыть о падении с лестницы, и поэтому, придя в сознание, чувствуя боль по всему телу и видя, что над ней стоит Негодный с поднятой клюшкой для гольфа, могла ли она прийти к иному выводу? А еще она смутно помнила, что давно ему не нравилась – или, может быть, это он ей не нравился? Да, так оно все и было. Он ей не нравился, потому что она боялась его, потому что он хотел ее убить. Все очень логично. Аннабель попыталась сесть, но боль парализовала ее. Она уже ничего не сможет сделать. Это конец. Даже после того, как Негодный отбросил клюшку, позвонил в 911 начал убирать с тела Аннабель детскую коляску, она продолжала лежать с закрытыми глазами в ожидании смерти. Почему он до сих пор не прикончил ее? Пожалуйста, быстрей, подумала она, и вдруг, словно чудо в ответ на молитву, которую она не возносила, послышался вой приближающейся сирены, визг тормозов и хлопки автомобильных дверей. К ней прикоснулись чьи-то руки, и люди в форме стали задавать ей вопросы. Что случилось? Вы упали с лестницы? Аннабель открыла глаза. Ах, нет, офицер, ответила она. Вот этот человек пытался убить меня.

Ее начали осматривать парамедики. Она услышала треск полицейских раций и объяснения Негодного, что никакого нападения не было, он не пытался убить эту леди, он позвонил в 911, он спас ей жизнь! Спас от пожирания грязными воронами, которые ползали по всему ее телу! Они собирались съесть ее плоть и обглодать кости! Аннабель знала, что это неправда. Вороны Кенджи никогда не съели бы ее, к тому же она отчетливо помнила, как Негодный Вонг стоял над ней с поднятой клюшкой в руке.

Но травмы Аннабель говорили о другом. Парамедики объяснили, что они не могли быть нанесены железной девяткой. Судя по всему, она споткнулась и упала со ступенек – при этом они указали на ботинки, книги и клюшки для гольфа, разбросанные по земле. Лежа в каталке, Аннабель поняла, что они, видимо, правы. Она попыталась объяснить. Это вещи моего мужа. Он умер. Я убиралась в доме. Это был несчастный случай. Извините, я ошиблась. Удовлетворившись этим объяснением, полицейские пошли к своей патрульной машине. Парамедики стали загружать пострадавшую в машину скорой помощи. Негодный стоял где-то рядом в сумраке.

– Прости, – сказала ему Аннабель. – Спасибо, что нашел меня.

– Да ладно, без проблем, – пожал плечами Негодный.

Оставалось еще что-то важное, но она никак не могла вспомнить, что именно. Она посмотрела на сына квартирной хозяйки: тот прислонился к стене дома, прикрывая рукой родимое пятно – эту его привычку она заметила, еще когда он был подростком. Негодный всегда был дерганым, беспокойным ребенком, а теперь он стал дерганым, беспокойным мужчиной. Полиция уехала, но он, казалось, чего-то ждал. Чего? И тут она вспомнила. Он ведь собирался осмотреть ее квартиру. Но она не успела закончить уборку, а теперь было слишком поздно. Парамедик протянул руку, чтобы закрыть двери, но Негодный просунул голову внутрь.

– Слушайте, Миз-оу. Может, я могу что-нибудь для вас сделать?

– А, нет, спасибо, – сказала она. Генри. Его зовут Генри. Может быть, он не такой уж плохой сын, в конце концов… И тут она наконец вспомнила.

– Подождите! – закричала она. – Ты видел Бенни? Где он?

Аннабель попыталась сесть, но она была пристегнута к каталке.

– Подождите, пожалуйста, – сказала она парамедику, схватив его за руку. – Я должна была забрать сына из школы. Он меня ждет. Он болен. Где мой телефон? Генри, ты можешь его найти? Кажется, я оставила его на кухонном столе. Пожалуйста, подождите, мне нельзя ехать без телефона. Мне нужно позвонить сыну!

Глядя, как Негодный поднимается по ступенькам, протискивается мимо хлама на крыльце и толкает дверь, Аннабель вспомнила, в каком состоянии она оставила кухню и весь дом. Она хотела привести все в порядок до того, как Негодный придет на инспекцию. Раньше она никогда не пускала его в дом, и вот теперь он все увидит. Аннабель откинула голову на каталку.

– О боже! – прошептала она. – Что я наделала?

55

Ветер на горе стих, и с моря надвинулся густой туман, закрыв луну и звезды. Проснувшись, Бенни не обнаружил в своей руке руку Алеф. Они на самом деле держались за руки или это ему приснилось? Рядом раздавался храп Бутылочника и тихое дыхание Алеф – оба звука так близко, будто они втроем лежали под одним одеялом. Вот только одеяла теплые, а туман был холодным. Нос, казалось, превратился в кусочек льда. Бенни хотелось пописать, но не хотелось вылезать из теплого спального мешка, поэтому он долго терпел, а вылез только, когда стало совсем невмоготу. Не обуваясь, он пошел по острым камням и хрустящему мху в одних носках. Потом остановился и прислушался. Он не хотел, чтобы спутники услышали, как он мочится, поэтому отошел еще немного. Вокруг было так темно, что Бенни не видел деревьев, пока почти не уткнулся в них. Налетев на заросли кустарника, он попятился. Терпеть больше не было сил. Струя мочи с шумом брызнула на кусты. Закончив, он застегнул молнию, повернулся и сделал шаг, но потом остановился. «Опасность!» Мрак был непроглядным. Густая, холодная, черная пустота окутывала его тишиной. Бенни попытался сориентироваться по храпу Би-мена, но того не было слышно: видимо, он слишком далеко отошел.

Он сделал еще один шаг и почувствовал подошвами гладкую скалу. Обрыв, на котором они ужинали, где-то совсем рядом. Нужно было взять с собой телефон, чтобы посветить себе, но в нем разрядилась батарея. «Дурак». Бенни медленно пошел вперед, вытянув руки. Он напрягал зрение, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть перед собой, и прислушивался так внимательно, как никогда раньше. Где же обрыв? Бенни представил себе отвесную скалу и крошечные деревья далеко внизу. Он сделал еще полшага, и нога его поскользнулась на крошащемся сланце. Поток восходящего теплого воздуха дохнул ему в лицо тихим шепотом.

«Стой».

Бенни остановился. Голос был тихим, но твердым; казалось, он исходит от легкого потока воздуха.

«Сделай два шага назад».

Он повиновался.

«Хорошо. Теперь медленно опустись на землю».