– Но что вы будете делать теперь, Анна? Ведь Берандии больше нет.

– Подчинюсь Хьюго, Акки, если вы пожелаете. Вот его последнее письмо!

Она вытащила из-под корсажа сложенный вчетверо листок, второпях вырванный из записной книжки. Акки прочел:

Акки вернул ей письмо, не стыдясь выступивших на глазах слез:

– Это был Человек с большой буквы, Анна, и его сын сможет им гордиться. Я позабочусь о его будущем. Мы вместе позаботимся о его будущем… Что там, Хассил?

Лицо хисса выражало свирепую радость.

– Он заговорил, или, скорее, мы сами вытащили из его мозга все необходимые сведения. Это раса, которая недавно открыла примитивный способ межзвездных полетов и после уничтожения жителей соседней планеты собиралась продолжить эту небольшую игру.

– Перевоспитание возможно?

– Нет! Тип «Зет», хуже не бывает.

– Что же тогда?

– Ты и сам знаешь. Килсим на их планету!

– Я рад, что не мне предстоит принять это решение. С меня хватило теранцев!

– С меня тоже, Акки. Но это неизбежно.

– Что такое килсим? – поинтересовалась Анна.

– Прибор, с помощью которого мы вновь зажигаем солнца, когда их гасят мислики, дорогая. Планета этих существ будет превращена в раскаленный газовый шар.

– Что ж… Уж я-то, Акки, точно не стала бы колебаться!

– Оставим ненависть, она бесплодна. Взгляните лучше сюда!

Ксилл вернулся в нормальное пространство. На экране сияли тысячи звезд. Одна из них, совсем близкая, с синеватым оттенком, сопровождалась целой вереницей планет.

– Это Иалтар, который будет нашим солнцем! А вот Элла, Марс, Рессан! А вон та звезда – солнце Новатерры. И в этой галактике, как и в других, тысячи земель, и на каждой живет какое-нибудь человеческое сообщество! И все эти миры – наши, дорогая, наши навсегда!

Тинкар падал среди звезд. Повсюду в бесконечности – вокруг него, над ним, под ним – безмятежно светились их яркие точки. Падая, он вращался и смотрел, как смещается Млечный Путь, похожий на полосу подернутого серым пеплом огня. Когда его глаза натыкались на газовое облако, оставшееся от звездолета, их снова слепило только что отпылавшее сияние. Постепенно, выполняя движения, которым его обучили в Школе кадетов, он замедлил вращение. Светящаяся полоса галактики медленно покачнулась, словно волчок, готовый остановиться. Теперь можно было подумать о своей участи.

Он был один в бесконечных просторах космоса. Миллиарды километров отделяли его от планет, заселенных любыми формами жизни, гуманоидными или негуманоидными. Душу его наполнило отчаяние, но не из-за очевидности скорой смерти, а от осознания того, что порученное ему задание не выполнено. Он никогда уже не сможет доставить послание адмиралу, командующему Седьмым флотом на Фомальгауте IV. Мятежники одержат верх, а, значит, империя погибнет. Империя…

Он не думал о близкой смерти. Пока не думал. В его груди кипела ярость от поражения, которое он потерпел в результате собственной невнимательности. Смерть для Тинкара ничего не значила. Он пожертвовал жизнью в тот день, когда принес присягу. С тех пор его тело более не принадлежало ему, он дышал лишь милостью императора.

Из-за срочности, с которой он должен был выполнить задание, не осталось времени на проверку гиперспасиотронов. Да и как он мог подумать о возможности саботажа, если доверенный ему звездолет состоял во флотилии личной императорской гвардии? Значит, и там был по крайней мере один предатель. Гангрена поразила все. Никакой возможности послать сообщение у Тинкара не было. Гиперпространственное радио только поступило на испытания, и дальность его действия не превышала пятнадцати световых лет, а энергии один приемопередатчик пожирал столько, что его можно было устанавливать лишь на самые крупные крейсера.

К тому же в Седьмом флоте таких судов еще не имелось. И никто среди этих лентяев-«ученишек», загнанных в лаборатории империи, не был способен увеличить радиус действия приемопередатчиков и снизить их вес. А может, они этого и не хотели? Самодовольные глупцы, жившие за счет государства, никчемные людишки! Неспособные даже на лояльность. А ведь накануне его отлета казнили за предательство еще семерых!

На этот раз мятеж был тщательно подготовлен. Ничего похожего на беспорядочные бунты, подавленные в свое время императорами Ктиусом IV, Ктиусом V и – величайшим из всех – Антеором III! Тинкар презирал нынешнего властителя Ктиуса VII, слабого и безвольного, который позволил бы вырвать у себя «реформы», не выступи против них Звездная гвардия.

Тинкар проснулся еще до того, как до его ушей донесся шум. Бросившись к окну казармы, он с недоумением уставился на высоченную колонну клубящегося дыма на месте арсенала Килеор. И тут же мрачно взвыли сирены. Мгновенно одевшись, он через пять минут после объявления тревоги уже стоял у трапа своего звездолета с журналом учета в руке, готовый отметить того, кто прибудет последним. Последовали два месяца борьбы с неуловимым противником, отказывавшимся от прямых схваток и наносившим удары исподтишка. Но самым поразительным было то, что звездолеты мятежников легко уходили от самых быстрых крейсеров Звездной гвардии.

Тинкар сражался на Марсе, Венере, Земле, участвовал в рейде на Абель, третью планету системы Проксима Центавра. На самые далекие миры империи мятеж пока не распространился.

На Земле все, что некогда называлось Западной Европой и Северной Америкой, оказалось в руках мятежников. Они захватили обширные территории в Азии. Овладели половиной Марса, обоими полюсами Венеры, всеми спутниками Юпитера и Сатурна. Медленно, но неуклонно мятежники теснили силы Звездной гвардии; угроза нависла над столицей империи. Наконец императора вынудили призвать на помощь Космический флот, ближайшая эскадра которого располагалась в районе Фомальгаута. Друг за другом улетели один, два, три, десять посланцев. Ни один не добрался до места назначения. И тогда великий адмирал вызвал Тинкара.