— Я мог бы поговорить с вами — времени достаточно, но не уверен, хочу ли этого.

Мухи вели себя странно. Они постоянно сталкивались друг с другом. Несколько экземпляров уже лежали на дне банки.

— Почему?

— Вы ведь защищаете ее мачеху?

— Да.

— Вот именно поэтому.

Драпински носил очки в толстой оправе и с толстыми линзами. Он так наклонил голову, что ободки очков скрыли глаза. Ломакс сменил угол зрения, но учитель тут же отодвинулся в сторону. Ломакс решил, что он просто не желает встречаться с ним взглядом. Ломакс узнал коллегу-недотепу. Одежда Драпински казалась поношенной и плохо сидела.

Газ действовал на дрозофил, они падали на дно банки без всяких признаков жизни. Некоторые еще летали, но весьма беспорядочно.

— Всегда найдется несколько таких, которые не желают сдаваться… — произнес Драпински.

Наконец последняя муха упала на дно банки.

— Зачем вы убиваете их? — спросил Ломакс.

— Не убиваю. Они под наркозом.

Учитель открыл банку и высыпал безжизненные тела на белый лист. Они застучали по бумаге, словно капли дождя.

— Вам известно об убийстве Гейл и Льюиса Фокс? — спросил Ломакс.

— Разумеется.

— Так вот, я столкнулся с некоей проблемой. — Драпински все еще не поднимал глаз. — Я пытаюсь понять убийц и для этого собираю сведения о жертвах убийства. Но когда я начинаю спрашивать людей о Гейл Фокс, почти никто не может вспомнить ее. Я позвонил вам, вы ее вспомнили, но когда я пришел, чтобы поговорить о ней, вы отказываетесь от разговора.

— Охотно верю, что вас это раздражает, — согласился Драпински, ставя банку на стол.

Ломакс решил поторговаться:

— Давайте так: я буду задавать вопросы, а вы решите, стоит ли отвечать на них.

Драпински изобразил на лице странную гримасу. Лицо сморщилось, словно резиновое, и стало похоже на маленький белый морщинистый шарик. Очки чуть не упали на стол.

— Но… — начал он, снова гримасничая, на сей раз по-новому. Линзы очков оставались неподвижными, а плохо повязанный галстук словно ожил. — Но… я давно уже решил для себя, что эта женщина — чудовище. Как я могу помогать человеку, который берется защищать чудовище?

— Чудовище? Джулия Фокс?

Драпински кивнул.

— Как йети, — сказал он, на сей раз глядя прямо на Ломакса. — Я всегда представлял ее в виде отвратительной самки снежного человека.

Ломакс не знал, что и сказать на это.

— Наверное, — добавил Драпински, — звучит странно.

— Странно. И ненаучно.

Драпински вздрогнул. За стеклами очков трудно было определить цвет его глаз. Какой-то размытый, подумал Ломакс.

— Вы встречались с Джулией Фокс?

— Нет, но слышал о ней достаточно.

— Трудно узнать человека, основываясь только на слухах. Именно поэтому мне так трудно понять, какой была Гейл Фокс.

Ответа не последовало. Драпински прошелся по комнате, выдвинул ящик и снова вернулся на место уже со скальпелем в руке. Он начал разделять мух на две кучки. Ломакс так и не понял, каким критерием учитель руководствовался при отборе. Со стороны все мухи казались одинаковыми. Разочарованный Ломакс продолжал:

— К тому же чудовище — термин антинаучный. Не знаю, что значит это понятие для вас, но чудовище, которым вы считаете Джулию Фокс, и чудовище, убившее Гейл и Льюиса, — это не совсем одно и то же.

— А вы умеете подбирать слова, — сказал Драпински, чуть помедлив над своей работой. — Сразу видно адвоката.

— Ошибаетесь. Я астроном.

Учитель биологии поднял глаза на Ломакса и быстро-быстро заморгал.

— Я — астроном, но сейчас в творческом отпуске и помогаю в расследовании убийства. Разве это не доказывает, что и вы способны ошибаться в людях, не так ли, мистер Драпински?

Учитель улыбнулся. Лицо и часть лысины при этом сморщились.

— Вы совершенно не знали Гейл? — спросил он. — А ей бы понравилось беседовать с вами — она увлекалась астрономией. Как и множеством других вещей. У нее был живой ум исследователя. Не удивлюсь, если Гейл состояла членом здешнего астрономического клуба.

Ломакс молча ждал продолжения.

— Вам не понравится то, что я скажу, — заметил Драпински. — К тому же времени мало. Вы опоздали. На тридцать минут.

— Простите, — сказал Ломакс.

— Хм, — произнес Драпински. Судя по тону, прощать он не собирался. — А по какой причине вы опоздали?

— Принести вам записку от матери?

— Мне хотелось бы узнать причину.

— Когда я выходил из дома, зазвонил телефон.

— Это был очень важный звонок?

Ломакс подумал.

— Наверное, нет, — признал он. Определенно нет. Сегодня вечером он так или иначе увидит Ким в обсерватории. Тогда он мог бы и договориться о визите Элисон. — Простите, — сказал он. — Я всегда стараюсь успеть, но всегда опаздываю. И ничего не могу поделать с этим.

— Хм-м-м, — снова пробурчал Драпински.

Наступило молчание. Учитель продолжал раскладывать мух на две кучки.

— Чем вы занимаетесь? — не выдержал наконец Ломакс.

— Отделяю мутантов от чистых. Наркоз продлится одиннадцать минут. — Затем неожиданно Драпински заговорил: — Гейл здорово справлялась с этой работой. Она была очень талантливой ученицей и часто помогала мне в лаборатории. Она приходила с коричневой сумкой во время ленча и помогала готовить опыты. У меня есть свой метод работы в лаборатории. Цель, способ, результат, вывод. Гейл все схватывала на лету. Методология очень важна. Гейл умела работать с результатами опытов. Ее выводы были блестящими. Графики, таблицы, расчеты — все тщательно анализировалось. А результаты свидетельствовали об остром уме.

— Прямо-таки отчет об успеваемости, — заметил Ломакс.

Драпински показал рукой на один из графиков. Пересекающиеся линии напоминали большое насекомое. При ближайшем рассмотрении Ломакс увидел, что это генетическая карта. Линии связывали гаметы бабушек, дедушек, родителей и детей. Сбоку объяснялся смысл эксперимента.

— Это сделала Гейл? — спросил Ломакс.

Драпински кивнул.

Ломакс никак не ожидал подобного.

— Правда?

— Разумеется. — Драпински наслаждался изумлением Ломакса. — Это работа по изучению способа передачи наследственной красно-зеленой слепоты. Триста семей на протяжении трех поколений. К сожалению, исследование основывалось только на опросах, поэтому контрольный тест показал вероятность в шестьдесят пять процентов. Подробности эксперимента приведены в приложении. Исследование доказывает, что аллель цветной слепоты передается по наследству и зависит от пола…