Разбросанное по полу гостиной бельё не оставляло сомнений в том, что у Кирилла был повод для усталости, а лёгкая улыбка, призрачно блуждающая по губам, – что усталость была очень и очень приятной.

– На самом деле я не планировал… – протянул Амон, запуская левую руку в волосы. – Оно как-то само…

– То есть, как бывает обычно, – кивнул Ермолай.

Он был далёк от зависти, но амурные успехи друга периодически вызывали у рыжего искреннее восхищение.

– Нет, не так… – протянул Амон. – Тут получилось…

– Кирилл, кто пришёл? – И прежде чем тот успел ответить, в гостиную вошла Ксана. Полностью обнажённая. Вытирающая на ходу волосы. Увидев Машину, женщина прикрываться не стала, хотя и держала в руках полотенце, расправила плечи и вопросительно подняла брови: – Я не помешала?

– Что она здесь делает? – опомнился Ермолай, спешно отворачиваясь от голой ведьмы.

– Не твоё дело! – опомнилась Ксана.

– Только не ругайтесь… – пробубнил Амон.

– Кирилл!

– А что я могу?

– Рыжий, ты чего разволновался? Никогда не видел женщину голой?

– Ты слышала такое слово: «приличия»?

– У меня всё прилично, – парировала Ксана. – Спроси у своего друга.

– Дура!

Ведьма рассмеялась, швырнула в Машину полотенце, наклонилась и подняла трусики. Кирилл наблюдал за ней с удовольствием. Покрышкин же сначала помял полотенце, затем перевёл взгляд на окно, но через пару секунд резко повернулся к натягивающей трусики женщине и громко спросил:

– Зачем ты явилась?

– Сказала же: не твоё дело. – Ведьма выпрямилась, мягко оттянула резинку трусиков и улыбнулась Амону.

– Ты пришла, потому что не могла не прийти, – произнёс Машина, продолжая смотреть на женщину. Но не на её обнажённую грудь, а в глаза. – У Братства не получилось убить Ольгина, Гаап отправил тебя на помощь, ты прикинула, к кому мог обратиться Ольгин, и поехала к Кириллу – это логично, а здесь ты встретила меня – это было предопределено.

– Не усложняй, – попросила ведьма, наклоняясь за лифчиком.

Однако на этот раз Амон за ней не следил – он смотрел на друга.

– Я не усложняю, а упрощаю, – спокойно ответил рыжий. – Я выстраиваю… точнее, уже выстроил цепочку и теперь должен принять решение: попробовать её порвать или добавить следующее звено? Правда, я не уверен, что смогу порвать, потому что это не цепочка, а цепь событий, но интуиция подсказывает, что нужно попытаться.

– Не нужно, – буркнула Ксана. Лифчик она не надела, помяла в руке и наклонилась за чулками. – Говори, что случилось, или проваливай.

Она не удивилась: вспомнила разговор с Иннокентием и поняла, что сейчас следует его продолжение. Цепь, о которой говорил Покрышкин, существовала на самом деле.

– Сегодня утром я получил посылку, – Машина покопался в своём рюкзаке, вытащил телефон и бросил женщине. – Узнаёшь?

Ксана машинально поймала чёрный аппарат, но тут же, словно обжёгшись, выронила его на ковёр и удивлённо уставилась на Ермолая:

– Достал со дна?

– Что это? – насторожился Амон.

– Старый телефон твоей девушки, – объяснил Машина.

– Мы просто друзья.

– Откуда он у тебя? – спросила Ксана, надевая лифчик.

– Я не видел курьера.

– Почему ты заговорил о цепи событий?

– Потому что не верю в совпадения.

Ксана села на диван рядом с Кириллом и принялась неспешно натягивать чулки. Форма её ног была близка к идеальной.

Телефон валялся на полу.

– Ни у кого из вас не было ощущения, что мы любуемся грандиозным закатом? – тихо спросил Ермолай, особенно ни к кому не обращаясь. – День был сумрачный, Солнце то и дело закрывали набегающие тучи, а под вечер случилась крупная неприятность: умерли Древние. И всё, что мы видим теперь, – это закат нашего прошлого мира.

– Как поэтично, – пробормотала женщина.

Она медленно выпрямила ногу идеальной формы и провела по ней ладонями, разглаживая чулки и краем глаза наблюдая за реакцией Кирилла. Кирилл слушал друга.

– В магии термин «Закат» означает не только смерть или конец чего-либо, в некоторых случаях так называют неотвратимое событие, наступлению которого ничто не способно помешать. Как закат, который обязательно случится в конце дня.

– Могли бы назвать восходом, – проворчал Амон.

– Они решили нас запутать, – усмехнулась Ксана. Ведьма надела всё, что нашла на полу гостиной, но не ушла, сидела, закинув ногу на ногу и в упор глядя на Машину. Не на телефон.

– Неотвратимое в буквальном смысле слова, – продолжил Ермолай, отвечая на взгляд женщины. – И потому незадолго до его наступления предшествующие события выстраиваются в цепочку, которую невозможно разорвать – в этом суть понятия «неотвратимость». Наша встреча могла не состояться, но ты всё равно заполучила бы свою трубку. И если я сейчас промолчу, ты всё равно всё узнаешь.

Ксана наклонилась, взяла телефон и, продолжая движение, поднялась с дивана:

– Я загляну в уборную.

И вышла из гостиной.

– Убей её, – задумчиво предложил Машина, не глядя на друга. – Мы стоим у последней развилки и ещё можем что-то изменить.

– А как же понятие «неотвратимость»?

– Оно войдёт в силу чуть позже, сразу после развилки. – Ермолай пожевал губами и повторил: – Убей её.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю, – ответил Кирилл, проводя пальцем по подлокотнику дивана.

– Знаю, – вздохнул рыжий. – Но надеялся, что ты пересилишь себя.

– Напрасно.

– Я ухожу.

Ксана оделась, добавив к чулкам и белью туфли, юбку и блузку, и теперь стояла в дверях гостиной, внимательно разглядывая мужчин. Оценивающе разглядывая, выжидая, не соберётся ли кто-нибудь ей помешать.

– Мы не станем тебя задерживать или преследовать, – сказал Амон, правильно истолковав взгляд женщины. – Но я прошу тебя ещё раз подумать: может, будет лучше, если ты останешься с нами?

Ведьма закусила губу:

– Поздно.

– Мы оба знаем, что не поздно, – очень мягко произнёс Кирилл. – Тебе просто нужна новая жизнь.

– И ты мне её подаришь?

– Подарю.

На мгновение показалось, что Ксана согласится. Показалось, что она чуть пошатнулась, подавшись в комнату, почти сделала шаг, но…

– Нет, – тихо ответила ведьма. – Мне нужен не твой подарок, а мой новый мир.

И пятясь, отступила в коридор. Готовая к бою.

Она всё ещё не верила, что её отпустят.