– И в чём смысл Зла?

– В наличии выбора.

– И только?

– Разве этого мало?

Мужчины помолчали, прекрасно понимая, что уже наговорили на обвинение в ереси отрицания Зла, после чего Авадонна невозмутимо продолжил:

– Тьма даёт много, и цена, которую она требует, на первый взгляд не кажется чрезмерной. Но только на первый. В действительности, вся жизнь постепенно становится ценой, потому что идея Зла начинает управлять принявшим её. Потому что исчезает всё, кроме неё… Первородным проще, ведь грех для них естественное состояние, Первородные растут с пониманием Зла. Органики же начинают терзаться, мучиться сомнениями, но в большинстве своём мирятся с выбранным путём и окончательно звереют. Понимая, что потеряли, органики превращаются в чудовищ, и их деяния превосходят выходки Первородных. Органикам нельзя во Тьму, потому что их исступление обрушит мир в тартарары. Нужно любым способом остановить снежный ком Зла.

– И вы готовитесь к войне.

– А что бы ты делал на моём месте?

– Я за то, чтобы каждый занимался своим делом, – суховато ответил Амон. – Кто в действительности преследует Ольгина? Кто нанял Братство? Гаап?

– Мы вместе, – не стал лгать Авадонна.

– Но вы не в восторге от происходящего, – понял Кирилл.

– Но это не значит, что я стану вам помогать, – обозначил свою позицию карлик.

– Ольгина можно спасти? – спросил Амон. – Что нужно пообещать? С кем переговорить? У его жизни есть цена?

Он не шутил, когда говорил: «перестреляю всех и лягу спать», но не хотел до этого доводить. В первую очередь нужно искать компромисс.

– Не уверен, – вздохнул Авадонна. – Авдей считает, что убийство Лаврича нанесло ему оскорбление, но понимая, что натворил Сердцеед, не хочет мстить в открытую. Дьяк-меченосец Айзерман пачкаться об эту историю отказался, и Авдей обратился к Гаапу. Гаап велел мне нанять Братство, а когда они облажались, отправил за вашим недобрым великаном Ксану. Знаете её?

– Нет.

– Новая, очень перспективная ведьма. Гаап хочет натаскать её на кровь и потому отправил на охоту… – карлик выдержал короткую паузу. – Она придёт к вам, Кирилл.

– Зачем?

– Все понимают, что Ольгин может получить помощь только от вас с Машиной – больше никто не рискнёт противостоять Братству, так что в первую очередь охотники пойдут к вам.

– Все понимают? – уточнил Амон, барабаня пальцами по столешнице.

– Все, – подтвердил карлик.

– Если я действительно такой гвоздь в стуле, то почему меня до сих пор не убили?

– Считайте эту историю первой серьёзной проверкой, Кирилл, – улыбнулся Авадонна. – Либо вы отступите и потеряете уважение, превратившись в некое подобие Братства, либо вас начнут убивать.

– Все?

– Пока – нет, но какая, в сущности, разница? Что же касается гвоздя… – карлик свёл перед собой пальцы и внимательно посмотрел Амону в глаза. – Невозможно идти против своей природы, Кирилл. И пусть вы ничего о себе не помните, там, внутри, за стеной беспамятства, вы всё равно тот, кто вы есть. И всегда будете поступать сообразно своему воспитанию, убеждениям и принципам. Даже если ни черта не помните.

– Хотите сказать, что я всегда был гвоздём?

– Боюсь, всё намного хуже…

* * *

«Я никогда не выйду за границу себя? Всегда буду поступать так, как меня научили? Всегда буду поступать правильно, даже не зная, как это – правильно? А как правильно? Я чувствую отвращение к Тьме, но помогаю Ольгину. Я убиваю, спасая жизни, и не испытываю угрызений совести… А должен? Если должен, то почему? Если не должен – то почему? Потому что я воин? Я убиваю равнодушно, как воин, но Отражение слушает моё слово… Что я несу миру: меч или книгу? Кто я?»

Кто?

Каждая встреча с Авадонной заканчивалась для Кирилла подобными мыслями. После каждой встречи Амон задумывался о себе и злился, не в силах пробить стену беспамятства и добраться до настоящего. Скрытого внутри, но живого, а главное – управляющего им… И ругался на того Кирилла, которого называл настоящим.

После каждой встречи.

Распрощавшись с карликом, Амон отправился домой: принять душ и переодеться, но, подойдя к двери, понял, что она открыта. Не взломана, а именно открыта, то ли отмычкой, то ли точной копией ключа. Качнул головой, усмехнулся, едва слышно пробормотал: «Ну, разумеется, история ведь только началась…», вытащил из кобуры «12», прикрыл за собой дверь, но не захлопнул, избегая ненужного шума, и медленно прошёл в квартиру, внимательно прислушиваясь к её тишине. Ничего подозрительного не услышал. Зато увидел: на диване гостиной уютно устроилась красивая черноволосая женщина в короткой юбке и прозрачной белой блузке. Настолько прозрачной, что не скрывала ни чёрный бюстгальтер, поддерживающий полную грудь, ни замысловатую татуировку, бегущую по левому плечу к шее. Второй, не менее искусный узор, украшал правое бедро незнакомки. Женщина скинула туфли, забравшись на диван с ногами, и смотрела в окно, выходящее на зелёный двор.

– У тебя тихо.

– Хорошие стеклопакеты, – объяснил Амон. – На самом деле здесь, в центре, можно сойти с ума от шума.

– У тебя тихо, – повторила женщина, не поворачивая головы. – Машины, голоса, шум города – проходящая ерунда. Кожура, которая легко слетает, открывая подлинную суть выбранного тобой места – здесь удивительно тихо.

– Поэтому и выбрал, – улыбнулся Кирилл, тоже посмотрев в окно, на едва видную среди деревьев колокольню церкви Всех Скорбящих Радости.

– Умеешь выбирать?

– Как видишь, умею, – подтвердил он и светским тоном осведомился: – Чаю?

– Может, позже.

– Бокал вина?

– Белое полусухое холодное.

– У меня как раз есть.

Амон вернул «12» в кобуру, бросил мотоциклетный шлем в кресло, сходил на кухню и вскоре вернулся с двумя бокалами. Женщина за это время даже не пошевелилась, продолжала смотреть в окно, но при его возвращении обронила:

– Спасибо.

И сделала малюсенький глоток.

– Твоё здоровье… – Амон выдержал короткую паузу.

– И твоё, – кивнула она. Глотнула вина ещё и заметила: – Ты не удивился, увидев меня.

– Я привык к вниманию женщин.

Ответ Ксану задел.

– Я не женщина, я ведьма, – сообщила она, впервые посмотрев на Амона.

– Знаю, – ответил он, усаживаясь в кресло. Шлем переместился на пол.

– Кто тебя предупредил?

– Скандал разрастается, – объяснил Кирилл. – К нам уже приходили ребята из Братства, так что твоё появление было вопросом времени.

– Я настолько предсказуема?