он не мог упустить возможность лично встретиться с той, чей голос стал символом французского Сопротивления. От имени «Свободной Франции» Насте был вручен Орден Освобождения за вклад в движение Сопротивления. Мне Де Голль подарил старинную шпагу. Видимо, кто-то сообщил ему о моей любви к холодному оружию.

Лидера французского Сопротивления поразило, что мы живём по соседству со Сталиным, который также присутствовал на празднике, что я являюсь генерал-полковником и одним из заместителей руководителя советского государства. И это несмотря на мою молодость. Да и знал он меня лишь как автора и исполнителя популярных песен. А ещё его поразила непринуждённая обстановка в нашем доме, когда все общаются друг с другом абсолютно свободно, невзирая на чины и звания.

Отдав должное угощению, мы втроём, я, Сталин и Де Голль, переместились в мой кабинет, где состоялась неформальная беседа. Я выступал в качестве переводчика и участника этой беседы. Де Голль высказал пожелание, чтобы в составе Красной Армии с немцами сражались французские подразделения. Мы предложили отправить к нам добровольцев из числа лётчиков, танкистов и пехотинцев для формирования авиационного полка, танкового полка и полка мотопехоты. Подготовку, оснащение и обеспечение французских добровольцев Советский Союз брал на себя.

В ходе беседы Де Голль рассказал о всё более сильных противоречиях в общении с союзниками, англичанами и американцами. Они всё чаще идут на контакт с представителями вишистского правительства, игнорируя «Свободную Францию». Сталин заверил его, что СССР считает лишь Де Голля легитимным лидером Французской республики и будет поддерживать контакты исключительно с ним. Также был поднят вопрос относительно попавших к нам в плен французов из 638-го полка. На это Де Голль сказал, что мы можем считать их не военнопленными, а вооружёнными бандитами, и поступать с ними согласно советским законам, что лучше им искупить свою вину у нас, чем попасть в руки французского правосудия. На родине им всем грозит либо каторга, либо гильотина как изменникам. Это заявление французского лидера было впоследствии распространено среди попавших в плен французов.

Для обеспечения взаимодействия и оказания военной помощи между СССР и «Свободной Францией» было принято решение о строительстве авиабазы в Банги (Центральноафриканская Республика) и военно-морской базы в Пуэнт-Нуар (Конго). Наши модернизированные стратегические бомбардировщики Ту-36 мЗ, получившие новый турбовинтовой двигатель, могли осуществлять до них беспосадочные перелёты.

Так что, можно сказать, встреча была более чем плодотворной.

Ну а Ольга сделала мне, пожалуй, самый дорогой и самый желанный подарок. Сидя за столом, куда мы вернулись после продуктивного общения втроём, я обратил внимание на крохотную, но чрезвычайно яркую точку в её ауре в области живота. Увидев, куда обращён мой взгляд, Ольга смущённо улыбнулась и чуть заметно кивнула. О, Боги, Драконы и Великое темпоральное поле! Я снова стану отцом! Второй раз за обе мои жизни. Спасибо вам за это счастье! Спасибо тебе, моя любимая!

Я встал, подошёл к проигрывателю и поставил пластинку с записью вальса Евгения Доги из кинофильма того, другого мира «Мой ласковый и нежный зверь» в исполнении Насти. Полилась красивая музыка, и я с галантным поклоном пригласил Ольгу на танец. Рядом с нами закружилась ещё одна пара. Это Василий с Настей не смогли усидеть на месте.

Де Голль слегка растерянно посмотрел по сторонам и, решившись, подошёл к чете Берии, которые также были моими гостями. Через переводчика он обратился к Лаврентию Павловичу:

– Месье, вы позволите пригласить вашу супругу на вальс?

– Но только при одном условии, господин Де Голль. – Берия хитро посмотрел на высокого француза. – Когда я приеду в освобождённую Францию, то вы разрешите мне станцевать с вашей супругой.

Оба рассмеялись, и уже три пары кружились в бессмертном вальсе. К концу вечера мы с французским лидером обращались друг к другу по именам и договорились поддерживать, так сказать, неформальное общение. Потом Настя с Ольгой долго подкалывали меня, обращаясь исключительно по имени с непередаваемым французским прононсом, Виктор, передразнивая произношение Шарля. Кстати, наш армянский коньяк «Юбилейный» взыскательному французу очень понравился. Он честно признал, что это один лучших коньяков, которые он когда-либо пробовал. Сталин распорядился отправить в посольство Франции в Москве ящик этого коньяка в подарок Де Голлю. Так будет правильнее, чем поить этим напитком английского борова[40].

Сразу после праздника Сталин поручил мне разбираться с некоторыми обращениями граждан. В один из дней в Кремль доставили конверт, на котором детским почерком печатными буквами было написано: «В Москву, товарищу дяде Сталину». В конверте лежало письмо, написанное на вырванном из тетради листке.

«Я Лена Холманских. Мне шесть лет. Пишу по-печатному. Я живу с мамой в городе Белорецк. Мой папа – танкист. Его танк подбили немцы, и папа сейчас лечится в госпитале. Но он скоро поправится и пойдёт опять бить фашистов. Только танка у папы больше нет. Я собрала на куклу 122 рубля и 25 копеек. А теперь отдаю их на танк для моего папы, чтобы он прогнал фашистов и вернулся к нам с мамой»[41].

Я связался с Кировым и попросил по линии НКВД выяснить, сколько денежных средств было собрано детьми в Фонд обороны. Как оказалось, на тот момент свыше 250 тысяч рублей. Попросил самым тщательным образом выяснить имена этих детей и все их данные. Через пару дней в газете «Правда» было опубликовано письмо Лены и решение ГКО о строительстве танка «Малыш». Было решено построить тяжёлый танк ИС-1 (аналог ИС-3), нанести на его башню почётное наименование и вручить этот танк капитану Холманских после его выписки из госпиталя.

Впоследствии танк «Малыш» дошёл до Бреста (французского), где и был установлен на постамент. А Лену Холманских Сталин в личном письме пригласил в Кремль, где девочке были подарены большая красивая кукла и набор кукольных нарядов. При этом Леночка во все глаза смотрела не на товарища Сталина, а на присутствовавшую там же Настю, главную Снегурочку Советского Союза.

Альберт Эйнштейн тоже не остался в стороне и на свои собственные средства купил реактивный истребитель Ла-3 (аналог МиГ-17). На самолёт была нанесена надпись «Советскому асу от нобелевского лауреата Эйнштейна». Истребитель достался молодому, но подающему большие надежды лётчику Александру Покрышкину.

7 декабря 1941 года японский флот нанёс удар по Пёрл-Харбору. По линии разведки мы смогли слить японцам информацию о том, что в день нападения американских авианосцев на базе не будет. В итоге «Энтерпрайз» японские подводники подловили возле атолла Уэйк, куда он ушёл с истребителями за неделю до удара, а вышедший 5 декабря с грузом из дюжины бомбардировщиков «Воут SB2U Виндикейтор» авианосец «Лексингтон»