— Идите к черту, — мрачно прервал его Волков, стянул с головы бейсболку и отер ею потный лоб. Глаза его недобро поблескивали. — Мы прошли, и он прошел. Потапыч, если двигаться дальше на восток, куда мы попадем?

— Очнись! — резко прикрикнул Холмс. — Подумай сам — если мы, четыре взрослых мужика, в не самой плохой физической форме, вымотались так, что с трудом переставляем ноги, то как здесь могла пройти маленькая перепуганная девочка? Ночью! Как преступник мог ее пронести-протащить, если Ватсон, вообще без поклажи, через пару часов способен только на ненормативную лексику? Скоро темнеть начнет. Майор, мы возвращаемся.

Некоторое время Волков исподлобья сверлил Холмса свирепым взглядом, сжимая и разжимая кулаки. Потом плечи его обмякли, он съехал спиной по стволу березы, опустился на кочку и прикрыл глаза. Потапыч, прихрамывая, сделал пару шагов и ткнул ему в плечо открытую пачку. Майор вынул папиросу с безучастной отрешенностью.

— Что с ногой? — мельком глянул на егеря Холмс и пошевелил ноющими от усталости ступнями.

Потапыч прикурил новую папиросу от старой, о ноготь большого пальца затушил окурок и спрятал его в карман телогрейки.

— Да как-то мы с Петрухой, фермером нашим, в аварию попали. На рыбалку ехали на озеро. Машина в хлам, новую потом покупал, ага. Петька-то тогда долго в больничке провалялся, все не срасталось у него там чего-то. А я с ногой быстро управился, гипс налепили и отправили домой долечиваться. Теперь только на погоду, от нервов или от усталости ломит, а так — ничего. Мы привыкшие.

Холмс задумчиво покивал и оглядел измученный отряд.

— Ну что, орлы, пора назад. Ватсон, подъем!

В черничнике с хрустом заворочалось и закряхтело.

Холмс открыл глаза.

За окнами веранды на фоне чуть светлеющего предрассветного неба покачивалась ветка яблони. Робко свистнула пару раз сонная птаха. Нет, не показалось. Шаги. Услышать их было не просто — храп Ватсона мог соперничать с громыханием трактора. Холмс и не услышал бы, но внутреннее настороженное чутье вышибло его из сна мгновенно.

Тот, снаружи, умел двигаться очень тихо, почти неразличимо, но сейчас он не скрывался. Скрипнула деревянная скамейка под весом тяжелого тела. Несколько раз чиркнуло, проворачиваясь, колесико зажигалки. Вспыхнул оранжевый огонек сигареты.

Холмс полежал еще немного, потом вздохнул, встал, взял с вешалки чей-то старый, пахнущий пылью ватник и вышел на улицу.

Зябко поджимая пальцы босых ног, он прошагал по мокрой холодной траве и протянул ватник в сторону смутного пятна, расплывающегося в редеющих сумерках. После паузы ватник взяли.

— Последний эпизод был около года назад. В соседнем селе пропала девочка двенадцати лет, ее не нашли. Я хочу осмотреться на месте. — Холмс помолчал, но не дождался ответа и продолжил: — Еще бы поговорить с судмедэкспертами, которые проводили вскрытия тел. Майор, организуй, пожалуйста. Мы что-то упускаем.

Он прикрыл за собой дверь на веранду, повалился на постель и завернулся в одеяло, чувствуя, как оживают в тепле замерзшие ноги.

— У меня в райцентре как раз дела, по дороге и вас закину. В наших краях без хорошей машины никуда. Трассу каждый год латают, и все без толку. А у меня ж хозяйство, мне и в райцентр надо, и в город надо: товар по рынкам развезти, на ярмарки, закупить чего, балбесов своих на дальнем поле проконтролировать, — говорил Петр вроде негромко, но как-то так, что не услышать его было нельзя. Слова ложились увесисто и плотно. Сам фермер — длинный, поджарый, с лаконичными, точными движениями — неуловимо напоминал гепарда. — Без контроля как? Не любят меня, знаю. Я же здесь главный гад и эксплуататор. Хорошо, что не спалили до сих пор, вон в соседней области был случай. То, что я им зарплату плачу регулярно, и не маленькую, про то не помнят. Ясное дело — буржуй! Своих нанимаю, работать заставляю, пить не даю. У меня как — в смену запил, пошел вон. Бухой недоумок в работающий двигатель руку сунет, а мне отвечай? Как его бабе и детишкам потом в глаза смотреть? Да и техника у меня импортная, дорогая. Скот племенной опять же.

Петр приспустил окно, отправив в щель окурок точным плевком. От постреливающего в зеркало заднего вида быстрого взгляда светло-карих глаз тоже веяло чем-то кошачьим.

Покусанный комарами мрачный Ватсон рассеянно смотрел в окно на проносящиеся мимо поля и покосившиеся штакетники. Иногда он принимался яростно чесаться, шипя сквозь зубы.

Холмс, казалось, дремал, зажав в зубах незажженную трубку.

— Бывает — весь день на колесах. Домой только к ночи добираюсь. Ладно хоть не пилит никто, один я, — пояснил Петр через плечо в пространство за спиной. — Моя-то в город подалась. Оно понятно, бабам в деревне тяжело, да и скучно. Платье новое некуда одеть, разве в автолавку только. Для баб это не жизнь.

Он старательно объехал глубокую выбоину на растрескавшемся асфальте. Пассажиров ощутимо тряхнуло.

— Кабы она одна уехала, так ведь дочь с собой прихватила! Говорит, в городе школа нормальная, язык иностранный, интернет. Музеи, театр разный. А я скучаю, сил нет. Моя-то вот его дочки ровесница, — Петр кивнул подбородком на молчавшего всю дорогу Волкова. — Мы соседи. Как услышал, что бабка с дедом по деревне бегают, все бросил — и с ними. Всю ночь по кустам лазили, кричали, звали — ничего. Я и не знал, что Сергеич у нас в чинах, конспираторы все такие, — фермер ткнул локтем в сторону безучастного майора. — Сперва, как вертолет на лугу увидел и машины с солдатами, так решил — ну, будет дело! Найдут малую, точно. А уж который день пошел…

Волков издал горлом глухой звук. На заднем сиденье Холмс сел прямо.

— Ты извини, Сергеич, если что не так. — Фермер поморщился и пожевал губами. — Я за Анюту как за родную переживаю. Веришь, спать не могу, таблетки снотворные уже глотаю. Мала́я у тебя забавная, смелая. С бабкой ко мне за молоком приходила, а у меня во дворе алабай на привязи, Хроня. Ростом с теленка, не меньше. Так Анюта его гладить лезет, за уши хватает, в нос целует, а у того пасть, как у крокодила. Смешная.

Машина свернула на проселок между домами и поскакала по ухабам.

— На деревне болтают, украли ее. Если правда, то этот гад ее рекой увез, больше никак. Дороги-то размыты, слышишь, Сергеич? А на моторке — милое дело. Надо по реке искать. Бог даст, найдется. Приехали мы, — сам себя прервал Петр, притормаживая у калитки. За штакетником над зеленью яблонь виднелась остроугольная крыша с