— Как, интересно мне знать? Ты что, был в моей спальне? В родовом поместье?

Я подозрительно прищурилась и с ужасом подумала, что он мог прочитать мои девичьи дневники, полные ахов и охов по нему, ненаглядному, хотя куда опаснее была сама идея, что кто-то мог проникнуть в наш дом и остаться незамеченным.

— Нет, не был. Артефакты были.

— Да ты смутился! Признавайся! Был у меня в комнате?

Я вынырнула из–под одеяла и, путаясь в огромной рубашке, поползла в его сторону.

— Так, юная леди, возьмите себя в руки и не соблазняйте несчастного возлюбленного, — строгим голосом попросил Эйнар.

— Ты ещё сбеги от меня!

— Признаюсь, близок к этому. Зелье леди Фойтис — настоящее сокровище. Нужно обязательно узнать, чем таким они тебя напичкали. Примем ванну в первую брачную ночь.

Не было в этом мире фразы, способной так испортить мне настроение.

— Если бы она была, эта брачная ночь — фыркнула я.

— Не веришь, что всё получится? — в ту же секунду разгадал мои страхи мужчина. — Зря, Серена. Осталась лишь одна задача, с которой ты, надеюсь, справишься. Я тебе помогу резервом. Должно получиться. Остальное закончат сама знаешь кто. Всё, поднимайся, идём за платьем. Время дорого.

Я бросила взгляд на стоявшие на камине часы. Что–то не так уж оно было дорого, пока кое–кто меня целовал, прижав к стене. Бедный Фойтис! Пленник собственного дома. Так ему и надо!

— Бери полотенце, чтобы не оставлять улик и уходим.

— Так точно! — Я спрыгнула с кровати и подхватила сиреневую ткань. — Готова!

— Если ты так же быстро собираешься на балы, ты — идеальная.

— Я сегодня собралась за полчаса. После тренировки, если что, — заявила гордо.

— Для меня ты всегда идеальная. Всегда.

Короткий поцелуй в губы, ещё более короткие команды обнять его и закрыть глаза, и мы оказываемся в моей спальне.

— Попались, — вдруг произнёс Эйнар тоном, далёким от каких–либо неприличностей, мгновенно выпуская меня из объятий.

— Куда? — спросила уже из шкафа. На кровать летели предметы туалета и последним — любимое кремовое, удобное и лёгкое платье, которое надевалось в два счёта даже без магии.

— Как минимум три члена твоей семьи знают, что ты находишься в своих покоях с мужчиной, — разглядывая потолок и стены, без толики смущения произнёс Эйнар.

— Одевайся! — рявкнула я, скидывая рубашку, позабыв о смущении. За ширму бежать не было времени. Знаю я, кто тут больше всех за мной следит!

Если бы сдавала экзамен на скорость одевания, точно бы получила высший балл, потому что к моменту, когда дверь распахнулась и в неё влетело три полуголых тела, застёгивала последний крючок на платье.

Братья застыли в дверях, столкнувшись широченными плечами, и выглядели при этом как разъярённые анкилоты, на глазах которых безалаберные студенты ели яблоки и не делились!

— Э… а ведь я всегда думала, что это дурацкая фраза, — произнесла смущённо.

— Скажи, что это не то, о чём мы думаем! — взревел старшенький.

— Говорю же: дурацкая. Но так хочется её сказать, — пробормотала под нос. — Мы по делу! — произнесла звонко, пытаясь докричаться до страшно ревнивых и чересчур заботливых братцев.

— Очень мне интересно, по какому такому делу ты оказываешься посреди ночи в спальне с мужчиной. Платье надеть? — рявкнул наследник славного рода.

Вот ведь! Сразу в точку.

— Не рычи! Меня у Фойтисов пытались скомпрометировать, я бежала в чём смогла.

— Что? — завопили три глотки.

— Серена, позволь мне, — вступил Эйнар. — У тебя есть домашняя лаборатория?

— Да, — ответила, не понимая столь резкую смену темы.

— Держи флакон, пойди проверь, что за зелье у тебя было в бокале на балу, потом возьмёшь колбы и вернёшься… Куда ей подойти? — спросил Эйнар спокойно.

— В малую гостиную с камином, — буркнул старший. — Ты её хочешь к магической буре провести?

— Ну–у–у заче–е–ем? — простонал недовольно мой боевой маг.

А я так и замерла в коридоре. Упс! Так вот, почему папа замялся на мгновение, когда мы говорили о погоде. Умолчал о магической буре, чтобы я не сорвалась и не отправилась туда с Эйнаром. Все понимали, что мне он не сможет отказать, если я сильно–сильно попрошу. А в вопросе исследований моей страсти я становилась совершенно неуправляемой.

Попятилась назад в комнату, посмотрела через плечо на соучастника преступления по сокрытию важных сведений от помешанных на буре учёных.

— Буря?

— Как только мы закончим объясняться, а ты мне дашь информацию по зелью, сразу отправимся в самый её эпицентр. Я даже готов копать, — нашёл правильные аргументы мужчина.

Братья дружно хмыкнули, но дисциплинированно воздержались от комментариев. Уж они–то знали прекрасно, чем это чревато. И если кое–кто думает, что мы обойдёмся тремя колбами и поверхностными пробами, он глубоко заблуждается!

— Договорились! — довольно произнесла я и со всех ног бросилась в лабораторию, даже по перилам слетела, как иногда делала в детстве, лишь бы поскорее закончить с заданием.

В два счёта разделив зелье на компоненты, записала данные на лист, сделала несколько копий для удобства и полетела на крыльях любви к магическим бурям в сторону гостиной, звеня на весь замок связками зачарованных колб.

— Вот! — Торжественно вручила два листа Эйнару, остальные отдала братьям. — Мне не важно, всё ли вы сейчас обсудили, есть ли пострадавшие и смертельно раненные, нужна ли кому лекарская помощь, все остаются здесь терпеть и мучительно размышлять о том, как плохо обижать единственную сестричку и не написать ей заранее про самую сильную бурю столетия. Эйнар, мы отправляемся прямо сейчас!

Я едва не припрыгивала от возбуждения. Пока зелье уваривалось, я просмотрела сводки за последние четыре часа и едва не завизжала от счастья — редкая по силе буря как раз набирала обороты и, если верить прогнозу синоптиков, а им верить нельзя, но именно сейчас очень хочется, была в самом разгаре и ещё не пошла на спад.

— Серена, присядь. Пять минут и пойдём.

— Отправь меня одну.

— Ни за что! — воскликнули мужчины хором.

— Мелкая, иди сюда, — позвал старший меня к себе на колени. Он уже успел облачиться в халат и не щеголял голой грудью. Впрочем, обнажённые торсы в собственном доме хоть и были редкостью, всё же особо не смущали, а вот один конкретный… даже в одежде волновал всё моё существо.

Спорить со старшим братом в нашей семье было не принято. Авторитетный, властный, на двадцать лет старше второго, он был взрослым мужчиной к моменту моего рождения, поэтому относился ко мне едва ли не как к своему собственному дитятке, читай: командовал направо и налево. Впрочем, остальными тоже. Им же не мог вертеть даже отец, потому что характер у наследника рода был точь–в–точь, как у самого главы.