Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пойду в общагу к себе! Пусть метелятся, долбаки! — пожал руку Жеке, и пошёл прочь.
— Ты же меня спасёшь? — Марина с лёгкой усмешкой смотрела на Жеку. Видела она в нём уверенность и силу. Давно ещё увидела, на лыжной базе.
— Без проблем, Марин! Пошли! — Жека взял девушку за руку, и повёл следом. Пошли направо, в тёмный главный корпус. Дверь главного входа там явно закрыта снаружи на ключ, но на чёрном входе столовой был лишь засов изнутри. Жека надеялся пройти там, где как-то дрался с Максом. Через лабораторию идти было неохота — там у входа лежал мёртвый комсорг, а от этого места следовало держаться подальше, иначе затаскают. У входа в общагу была драка — там тоже идти не фонарь. Могли толпой наброситься, да и Марине досталось бы.
К выходу пришлось пробираться в полной темноте, почти наощупь. Хорошо ,что не было никаких лестниц. Крепко держал Маринку за нежную ладошку и почти тащил её за собой. Нащупал дверь, открыл засов, толкнул, и вышел наружу. Здесь уже было посветлее. От звёзд, от домов, от уличного освещения.
Вдохнули морозного воздуха. Где-то за корпусом было слышно вопли и треск разрываемой одежды. Вдали завыла милицейская сирена.
— Ладно. Пошли, я тебя провожу, — предложил Жека, и протянул Марине локоть. Она с удовольствием ухватилась за него. Некоторое время шли молча.
— Как-то всё неудачно получилось, —сказала Марина, и глянула блеснувшими глазами на Жеку. — Вот надо было так вечер портить?
— Так это всегда так, — уверил девушку Жека. — Все пьяные. Молодые, чё... Один начал, другой ответил, и понеслось. Я там вообще много левых видел, кто даже и близко не наши. Они походу и начали эту бузу.
— А где Владимир Станиславич-то был? Почему не остановил? — недоумённо спросила Марина.
— Да ну, Марин, ты чё... Там разве остановишь такой замес? Там самого убьют. Даже я не полез — побоялся, что убьют. Только просто посмотрел, что там, на улице творится, и то пару оплеух отхватил. Не... Ну нафиг. Тут только милиция может помочь. Ща упакуют всех активных, увезут куда надо. Там проспятся. Хорошо, лишь бы не поубивали друг друга, или тяжкие не причинили. Тогда да. Целое дело будет... Всем придётся в милицию ходить, показания давать...
Так, понемногу разговаривая ни о чём, шли по вечернему городу. Вовсю уже светились ёлки в окнах, мигали гирлянды. По улицам спешили люди с полными сумками. Близкий праздник ощущался как никогда. Так дошли и до Маринкиного подъезда.
— Доведу до квартиры уже, чтоб быть спокойным, — улыбнулся Жека.
— Ну... Доведи... — в ответ улыбнулась Марина. — Можешь даже на чашку чая зайти.
— Конечно. И погреться заодно, — согласился Жека, ничего такого не имея в виду. Разве что чуть-чуть.
Поднялись на этаж, Марина открыла дверь, вошла в квартиру. А там явно никого не было.
— Ты одна? Где родители? — удивился Жека.
— Уехали с младшей сестрёнкой к родственникам. Меня оставили квартиру сторожить. Да я особо и не хотела туда. Свободой надо дорожить.
Марина переоделась в домашнее — халатик и вязаные носочки, позвала в зал. Была у них обычная хрущёвка-двушка, обставлена просто, но со вкусом. В зале книжный шкаф, тумбочка с цветным телевизором. Магнитофон «Комета—225». Родители у Марины не сказать, что бедные, но и не особо богатые. Обычные советские люди. Отец — водитель на автобазе, мать — медсестра в больнице. На двоих дочерей денег у них вполне хватало.
Марина поставила чайник, а потом включила магнитофон, поставила «Маленький принц». «Мы встретимся снова, пусть свечи сгорели и кончился бал...».
— Вот мы и встретились снова. Да, Женя? — Марина села рядом на диван, сложила руки на прижатых друг к другу коленках, как примерная девочка, и с улыбкой посмотрела на Жеку. Вот чё ей надо?
— Да... — неопределённо ответил Жека, и посмотрел в её глаза. В них было любопытство и симпатия.
— А ты правда в кооперативе работаешь?
— Ага, — оживился Жека. — Уже полгода.
— Ну и как. Нравится?
— Ну... — задумался Жека. Нравилось ли ему? Конечно да! На кондитерке чувствовал себя рабом и подневольным человеком. Сказали идти — иди. Сказали стоять — стой. В кооперативе же, пришёл, дело сделал, да ушёл. Сам себе хозяин. Наработал — получил. Не наработал — не получил. Всё просто.
— Пожалуй что нравится. Свобода. Денег больше. Сам себе хозяин, — уверенно ответил Жека. — А ты бы хотела на себя работать? Не на дядю?
— Да уже подумываю... Но где что найдёшь? У нас и знакомых таких крутых нет, — с лёгкой тенью разочарования ответила Марина. — А так... Подработать можно было бы, хоть пирожки печь. Я знаешь, как печь умею? Вкусненько!
И тут Жеку осенило. Вот же! Вот тебе и девушка для готовки на будущей лыжной базе! Да ещё со средне специальным образованием. Всю технологию знает, какое оборудование надо для ассортимента.
— Слушай, это пока ещё так себе... Но у меня тут друзья открывать кое-что хотят. Типа кооперативного мини-кафе. Может, найдётся для тебя место!
— Правда? — счастливо заулыбалась Марина.
— Ну... Это не сразу прям так вот, — ответил Жека. — Они сейчас прикидывают только что, да как. Но это точно будет. Я тебе сразу скажу.
Марина счастливо рассмеялась, в шутку обняла Жеку, и поцеловала в щёку. И тут началось... Ведь не хотели же! Долго скрываемое влечение друг к другу вспыхнуло как бензин, плеснутый в едва тлеющий костёр. Жека в ответ обнял её тонкую талию под халатиком, коснулся губами нежной щеки, и началось! Да и Марина потеряла голову! Вот какого хрена Серёга её не окучивал? Ходил, с танцами с этими! Видишь красивую девочку, которая неравнодушна к тебе — чё тянуть-то резину?
Молодая здоровая 18 летняя девушка, вполне созревшая, что хочет? Танцы она конечно, тоже хочет, но в большинстве она хочет любви и романтики! Марина целовалась страстно, и даже как-то ненасытно. Жека гладил нежное, чуть пухленькое тело сначала по халату, потом запустил жадные руки в вырез, коснулся лифчика, чуть сжал крупные тяжёлые шары, провёл рукой по шейке, ключицам... И началось безумство...
Пока на кухне пластал
