Четверть четвертого утра.

– Амбруаз?

Тишина.

Чарльз скатился с кровати, онемев от холода. Он знал, что соседняя кровать пуста, еще не посмотрев на нее. Бутылка стояла там, куда он ее поставил.

Снова заснуть Чарльз не мог. Он оделся потеплее, обмотал шею шарфом и отправился по караульным постам. Одного юнца он нашел спящим. За такую провинность требовалось серьезное наказание, но ведь наступило уже утро Рождества. Чарльз растолкал мальчишку, отругал его как следует и пошел дальше. Мучительная тревога не отпускала его, словно какая-нибудь напасть.

У входа в лагерь он спросил караульного, не возвращался ли капитан Пелл.

– Нет, сэр. Они задерживаются, да?

– Уверен, они скоро появятся. – Однако чутье уже подсказывало ему, что это ложь.

Он снова проверил конские стойла и второй раз обошел все посты. Снегопад прекратился, пока он спал, и теперь все вокруг было укрыто толстым белым покрывалом. Вернувшись к воротам, Чарльз смотрел вдаль, пока не появились первые проблески ледяного оранжевого рассвета. Никто так и не появился. Пустынная дорога уходила в туманную даль, подернутую неподвижной холодной дымкой. Амбруаз не вернется. Никто из них не вернется.

Кого же ему порекомендовать на повышение, прежде чем кто-нибудь начнет свою предвыборную кампанию? Его второй лейтенант Вандерлей был пустым местом; старший сержант – хоть и ретив, но не блистал умом. Чарльз вспомнил Нельсона Джервейса, уехавшего вместе с Амбруазом. Теперь, кроме писем семьям всего отряда, придется писать еще и письмо Салли Миллз.

Близились перемены – неизбежные, как смена времен года. Старину Скотта сместили. Макклеллан выжидал…

Скрывшись в своем домике от посторонних глаз, Чарльз опустил голову, тяжело сглотнул несколько раз, а потом выпрямился и подошел к очагу. Какое-то время он смотрел на фотографию на полке, где он сам и его веселый лейтенант казались такими уверенными, стоя в обрамлении из папоротников и колонн на фоне огромного горделивого флага.

Чарльз перевернул фотографию лицами вниз.

Потом, не снимая перчаток, зубами вытащил пробку из бутылки дешевого пойла. Бутылка была пуста еще до побудки.

– Впереди всадники, сэр.

Чарльз сидел верхом на Бедовом под мокрым деревом, где они остановились, чтобы дождаться донесения разведчика. В этот третий день 1862 года их небольшой отряд возвращался из штаба Стюарта; всего их было шестеро: Чарльз, лейтенант, присланный на замену Амбруаза, второй лейтенант – очень вежливый Джулиус Вандерлей, двое сержантов и разведчик – лейтенант Эбнер Вулнер, только что появившийся из белой мути, чтобы произнести эти три слова, от которых у Чарльза противно засосало под ложечкой.

Он сдернул шарф, закрывавший нижнюю часть лица. Виргинская зима оказалась суровой: снегопады чередовались пронизывающим ветрами и промозглым дождем. Хотя этим утром температура явно не опускалась ниже нуля, холод все равно проникал в каждую клеточку тела, даже под теплой одеждой. Шел восьмой час. Уже в нескольких ярдах впереди ничего нельзя было разглядеть. Мир состоял из грязи под ногами, мокрых черных стволов деревьев и густого тумана, через который с трудом пробивались лучи невидимого солнца.

– Сколько их, Эб? – спросил Чарльз.

– Не мог толком посчитать в такой мгле, капитан, но, думаю, не меньше отделения.

Разведчик, долговязый тридцатилетний мужчина, был в заляпанных грязью брюках из грубого вельвета, фермерской куртке и помятой мягкой шляпе. Прежде чем продолжить, он вытер мокрый нос рукой.

– Двигаются осторожно и тихо – аккурат вдоль рельсов.

Железнодорожная линия Ориндж – Александрия. Отряду Чарльза пришлось пересечь ее на обратном пути из лагеря Стюарта.

– Куда они направляются?

– В сторону Потомака.

Надежда рухнула. Направление почти наверняка говорило о том, что это янки. Может, они нарочно проскользнули к железной дороге, чтобы ночью подорвать рельсы? Чарльзу совсем не хотелось вступать в бой – это было последнее, чего он ожидал от этой вылазки.

Кэлбрайт Батлер отправил Чарльза в лагерь Стюарта по трем соображениям, два из которых были связаны с военной необходимостью, а третье носило личный характер. Так как у кавалерии закончилось зерно, майор хотел пополнить запасы и решил, что просьба, переданная лично старым другом бригадного генерала (Стюарт уже получил назначение, пока Хэмптон своего только ждал), будет рассмотрена более благосклонно, чем письмо с нарочным.

Отряд провел в лагере две ночи, и Красавчик, который казался даже еще веселее, чем обычно, – война явно шла ему на пользу, – принял Чарльза в небольшом доме в Уоррентоне, где он поселил свою жену Флору и двоих детей. Конечно, он поделится зерном с друзьями-кавалеристами, попавшими в трудную ситуацию, ведь осенью он привез большой обоз фуража из Дрейнсвилла, хотя это и было нелегко. Пришлось предпринять дерзкий маневр, что уже вошло у него в своего рода привычку. Узнав, что на город наступает пенсильванская армия, Стюарт оставил свою кавалерию охранять обоз, а пехотные полки послал в атаку, хотя противник численно превосходил его. После двухчасового боя им все-таки пришлось отступить с небольшими потерями, но обоз они спасли.

И поскольку все закончилось хорошо, несколько подвод немедленно отправятся к майору Батлеру в подарок от бригадного генерала Стюарта, который очень интересовался здоровьем полковника Хэмптона. Слушая все это, Чарльз понял, что Стюарт мало изменился – он всего лишь считался с офицером, который был старше его по возрасту, не испытывая при этом к нему никаких теплых чувств.

Второе соображение Кэлбрайта Батлера касалось замены Амбруаза Пелла. Новый человек прибыл из Ричмонда за два дня до Нового года, но до его окончательного вступления в должность, как он сказал, должно было пройти два месяца. Батлер хотел знать, как новый офицер поведет себя в бою, и через день после приезда новичка вызвал Чарльза, чтобы поговорить с ним наедине.

– Нам его подсунули, потому что он как-то связан со Стариной Питом или его родней. – Стариной Питом Батлер называл генерал-майора Лонгстрита, уроженца Южной Каролины. – После того как я доложил об исчезновении Пелла, он появился так быстро, словно кто-то просто ждал подходящего случая от него избавиться. Я поговорил с ним не более получаса, но мне этого вполне хватило, чтобы составить свое впечатление. Тупица и интриган. Весьма опасное сочетание, Чарльз. Полагаю, вам следует быть осторожнее.