наст. тома), равно как и отсутствие в его критике даже упоминания о Д. С. Мережковском — следствие нелепого личного конфликта, происшедшего во время визита Гумилева к Мережковским в Париже 7 января (н. ст.) 1907 г. (см. комментарии к № 14 наст. тома). Стр. 60–62. — Это заключение Гумилева не требует оговорок только по отношению к Ф. Сологубу (см. о нем №№ 9, 27, 28, 55, 72 наст. тома и комментарии к ним). Положение А. А. Блока — сторонника Вяч. И. Иванова в полемике о «соборном» символизме и ведущего автора оппозиционного «Весам» журнала «Золотое Руно» — по отношению к журналу было сложным: «подвергаясь критике «Весов», и порой очень резкой и несправедливой, он все же время от времени выступал на страницах журнала со своими литературными произведениями. В 1907 г. в «Весах» была напечатана его драма «Незнакомка»; кроме того, в течение 1906–1909 гг. Блок несколько раз публиковал в органе «Скорпиона» отдельные стихотворения и стихотворные циклы, в том числе такие существенные, как «Осенняя любовь», «Снежная дева», «Заклятие огнем и мраком и пляской метелей» (в общей сложности — 24 стихотворения). Как и В. Иванов, Блок дорожил «Весами» и старался избежать разрыва с ними» (Брюсов и «Весы». С. 285–286). Об А. А. Блоке см. №№ 33, 39, 44, 73 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 63–67. — О С. М. Соловьеве см. №№ 27, 33 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 63, 68–73. — О Б. А. Садовском см. №№ 19, 33, 36 наст. тома и комментарии к ним. О своей работе в «Весах» Б. А. Садовской оставил пространные воспоминания, которые подытожил так: «Лично для меня «Весы» явились превосходной школой, довоспитавшей литературные мои задатки и давшей им нормальное развитие. Но внутренне «Весам» я был чужд по двум причинам. Во-первых, я, по совести, никак не могу считать себя символистом: я — классик пушкинской школы, затесавшийся случайно в декадентскую компанию. Во-вторых, я всегда сознавал себя лишним в этой среде коренных, природных москвичей» (Садовской Б. А. «Весы» (Воспоминания сотрудника) // Минувшее: Исторический альманах. М.-СПб., 1993. С. 37). Стр. 63, 74–80. — Гофман Виктор (Виктор-Балтазар-Эмиль) Викторович (1884–1911) — поэт, прозаик, критик, переводчик. Происходил из «московских немцев» (отец — мебельный фабрикант). В круг литераторов «Скорпиона» вошел еще будучи учеником 3-й московской классической гимназии, заслужив от Брюсова шутливый титул «ликтора» (почетного стража при консулах в Древнем Риме), и затем, в студенческие годы (1903–1908) активно участвовал в литературной жизни Москвы, издав в 1905 г. стихотворный сборник «Книга вступлений. Лирика 1902–1904». Окончив юридический факультет Московского университета, Гофман предпочел карьере юриста — карьеру профессионального литератора (в 1910 г. в Петербурге вышла вторая книга его стихов «Искус») и журналиста, однако полностью реализовать себя на этом поприще ему не удалось: болезнь, разрыв с семьей и сложные любовные коллизии способствовали развитию глубокой депрессии. 13 августа (н. ст.) 1911 г. он покончил с собой в Париже, куда приехал в надежде начать «новую жизнь». На смерть Гофмана Гумилев написал некролог в «Аполлоне» (см. № 35 и комментарии к нему).

В «Весах» Гофман регулярно печатался в 1906–1909 гг. (в 1904–1905 гг. он был в ссоре с Брюсовым по «романтическим» причинам); помимо стихов он публиковал в журнале заметки и рецензии. Стр. 74–75. — «...Первым своим выступлением перед символистской читательской аудиторией Гофман заявил, что он — всего лишь верный адепт и ученик уже определившихся к тому времени «мэтров» поэтической школы — Бальмонта и Брюсова. В подборке начинающего автора «Три стихотворения», напечатанной в 1903 г. в альманахе «Северные цветы», два стихотворения посвящены этим «мэтрам» и представляют собой образцы откровенно панегирического творчества; преклонение свое перед обоими поэтами Гофман заключает в величальные риторические формулы — настолько схожие между собой, что оба послания допустимо воспринимать как единый параллельный текст, своего рода амебейную композицию:

К Бальмонту

Блеснувши сказочным убором

Своих пленительных стихов,

Летишь ты вольным метеором

В мир несменяющихся снов!

<.........>

Певучей негой их лелеем,

Я в чутком сердце их таю —

И перед вольным чародеем

Склоняю голову свою!

Валерию Брюсову

Могучий, властный, величавый,

Еще непонятый мудрец,

Тебе в веках нетленной славы

Готов сверкающий венец...

<.........>

Твои предчувствия и думы,

Постигнув, в сердце я таю,

И пред тобой, мудрец угрюмый,

Склоняю голову свою!»

(Лавров А. В. Виктор Гофман: между Москвой и Петербургом // Писатели символистского круга. С. 195). Стр. 77–79. — Как иллюстрацию слов Гумилева можно привести самое известное в то время ст-ние В. В. Гофмана «Летний бал»:

Был тихий вечер, вечер бала,

Был летний бал меж темных лип,

Там, где река образовала

Свой самый выпуклый изгиб,

Где наклонившиеся ивы

К ней тесно подступили вплоть,

Где показалось нам — красиво

Так много флагов приколоть.

Был тихий вальс, был вальс певучий,

И много лиц, и много встреч,

Округло-нежны были тучи

Как очертанья женских плеч.

Река казалась изваяньем

Иль отражением небес,

Едва живым воспоминаньем

Его ликующих чудес.

Был алый блеск на склонах тучи,

Переходящий в золотой,

Был вальс, призывный и певучий,

Светло овеянный мечтой.

Был тихий вальс меж лип старинных

И много встреч, и много лиц,

И близость чьих-то длинных, длинных

Красиво загнутых ресниц.

Стр. 81–83. — О Ю. Н. Верховском см. №№ 12, 29, 33 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 83–84. — Одинокий — псевдоним А. И. Тинякова (см. № 50 наст. тома и комментарии к нему). Стр. 86–88. — О роли «легенды Анненского» в гумилевских статьях «предакмеистического периода» см. комментарии к №№ 15, 21, 24, 26 наст. тома. Стр. 88–89. — О П. П. Потемкине см. №№ 20, 41 и комментарии к ним. Стр. 90. — Об Эллисе см. №№ 11, 21, 30, 33 наст. тома и комментарии к ним. Став в последние месяцы существования «Весов» ведущим критиком, Эллис погрузил журнал в атмосферу перманентного скандала, развернув нечто вроде «крестового похода»