— Это не монтаж и не чёрный пиар, впопыхах состряпанный во время проведения выборов, — захлёбывался от избытка чувств в прямом эфире известнейший телеведущий. — Мы готовы предоставить копии этой записи для проведения независимой экспертизы всем желающим, — вторила ему очаровательная дикторша.

Заголовки вечерних газет, позабыв о хвалёной английской политкорректности, в выражениях не стеснялись, и щедро украшали первые страницы кадрами из скандального ролика. Утром следующего дня сенсацию растиражировали все крупнейшие телевизионные и радиокомпании.

Российские власти полдня делали вид, что ничего экстраординарного не произошло, но когда оппозиционные газеты вышли с заголовком об импичменте Президента, вынуждены были сделать уклончивое заявление о необходимости проверки подлинности предоставляемой зарубежными СМИ информации.

На глазах у мирового сообщества заваривалась самая крутая политическая каша столетия, а её повар, сидя в лондонском особняке, довольно потирал руки. Как всегда, его действия были продуманы до мелочей, и, как всегда, небескорыстны. Сенсации мирового масштаба всегда в цене, а сенсационные новости скандального характера ценятся ещё выше, и медиа-магнаты платят за них, не скупясь.

Доволен был и Председатель, который в этой заварушке чувствовал себя Наполеоном.

— Не хватает только грохота пушек и полкового барабана, на который я мог бы водрузить обтянутую лосинами ногу, — самодовольно произнёс главный Избранный, одной рукой лаская молодую кореянку, а другой нажимая кнопки телевизионного пульта. Весь эфир был плотно забит информацией и комментариями о неблаговидном поступке Президента Харьковского. Юристы всех стран сходились в одном: зафиксированные на плёнку действия человека, похожего на господина Харьковского, содержат состав уголовного преступления.

— Импичмент неизбежен! — вещал с телеэкрана самый уважаемый в Америке политический комментатор, и с ним полностью соглашались специалисты по международному праву и эксперты по Восточной Европе.

— Останется ли Россия в правовом поле, и будет действовать в соответствии с принятой Конституцией, или будет продолжать потчевать нас прокисшими щами советской демагогии? — задавался вопросом известнейший в Нью-Йорке таблоид.

К вечеру центр политического кипения переместился из Европы в сердце России, и в Москве запахло забытыми стрелецкими бунтами. Только теперь в роли стрельцов по большей части выступали приехавшие в Златоглавую на заработки инородцы и примкнувшие к ним уголовные элементы. И те и другие надеялись нажиться на погромах, а если повезёт, то и поймать в мутной политической водице свою «золотую рыбку». Трон под «московским князем» зашатался, отчего по всей России пошла не предвещающая ничего хорошего нервная дрожь. Неумытое мурло Великой Смуты, зевая и почёсываясь, вновь вынырнуло среди скандирующей радикальные лозунги толпы москвичей. Русь явственно потянулась к топору.

— Хотите увидеть знаменитый русский бунт? — вещали «забугорные» тур-операторы. — Тогда торопитесь! Только сейчас и только с нами вы сможете окунуться в неповторимую историческую атмосферу кремлёвского переворота. Купите «московский тур» сейчас и станьте свидетелями исторических событий, иначе вам придётся ждать ещё лет двести!

В надежде на хлёсткий репортаж и последующую за ним Пульцеровскую премию в Москву со всего света потянулись «акулы пера» и «шакалы ротаторных машин». Журналистская братия не подозревала, что самые горячие события в этот момент разворачивались не в Кремле, а за десять тысяч километров от его зубчатых стен, на далёком укутанном утренним туманом острове.

И только несколько человек знали о том, что операция «Русский Гонконг» вступила в начальную фазу.

* * *

Я давно заметил, что дни, на которые выпадают какие-либо значимые события, начинаются как самые заурядные. День, когда нашу дружину разбросали по городу для поддержания порядка и недопущения намёка на возможность проведения террористического акта в день визита Президента на Сахалин, не был исключением из этого правила. Подняли нас на полчаса раньше обычного, и сразу повели в столовую, где, к нашему удивлению, был сервирован завтрак. Я не ошибся, употребив термин «сервирован»: завтрак именно был сервирован, а не накрыт, и по своему обилию больше напоминал плотный обед, только без первых блюд.

В столовой нас встречал сам Комиссар, который по случаю предстоящих в городе торжеств вырядился в «парадную» форму: любимый китель чёрного цвета с белой рубашкой под такой же чёрный без рисунка галстук, брюки галифе и высокие хромовые сапоги. Китель был перетянут армейской портупеей, а на поясе болталась новенькая кобура, из которой выглядывала ребристая рукоятка пистолета. Комиссар подождал, пока мы сядем за столы, и выступил с короткой речью.

— Оперативная обстановка на острове сложная, — уверенно произнёс главный дружинник и машинально коснулся рукой кобуры. — Активизировалась деятельность уголовных элементов и оппозиционеров различного толка. Так что возможны провокации! Вы должны строго следовать розданным вам накануне инструкциям и ни в коем случае не своевольничать. Напоминаю, что в операции по поддержанию порядка в городе задействованы силы местной милиции, а также командированные на остров на время визита Президента силовые подразделения ФСБ. Есть вероятность ошибки, и чтобы вас не приняли за террористов и не подстрелили, место дислокации не менять, в случае необходимости выходите на связь со своим «звеньевым». «Звеньевые» докладывают обстановку лично мне каждые полчаса, а при невозможности связаться со мной, или в случае форс-мажорных обстоятельств, принимают решения исходя из создавшейся обстановки. Всё! А теперь завтракайте плотней, так как на обед даже сухим пайком можете не рассчитывать. Операция продлится до глубокой ночи.

Дважды упрашивать нас не пришлось, и мы с радостью приступили к поеданию разных вкусностей, которыми были щедро заставлены столы. С аппетитом уплетая тушёную картошку со свининой, щедро приправленной свежей зеленью, я сделал для себя важный вывод: рядовых дружинников в ходе проведения операции будут использовать, что называется «втёмную», то есть не раскрывая истинных целей операции. И что самое обидное — что стараться они будут на совесть. Так уж их научили, и по-другому действовать они не умеют.

«Жаль, если придётся стрелять друг в друга, но по-другому я тоже не умею», — мысленно решил я и залил скребущих на душе кошек персиковым компотом.

После сытного завтрака нас повели в оружейную комнату, получать оружие и спецсредства. Я получил полвека пролежавший на складе пистолет «ТТ» вместе с кобурой и двумя снаряжёнными обоймами, летний маскировочный костюм, свою любимую СВД и дополнительный боезапас. Патроны были боевые: часть с металлическим сердечником, часть трассирующие. Обычно трассирующие патроны используют для пристрелки в условиях ограниченной видимости или тёмное время суток.

— Если это обычная операция по поддержанию порядка, то зачем «трассеры»? — задал я себе вопрос. — Не будь наивным! Это не простое мероприятие по патрулированию улиц, это то, за чем ты охотился, чего ждал и чего в глубине души боялся. Ты ведь для этого приплыл на Сахалин, ты ведь этого искал. Вот и нашёл! Теперь получите и распишитесь, — уверенно ответил я сам себе.