— Тодд!

Я отворачиваюсь, и мэр вскрикивает, точно я вырвал из него кусок…

¾ ТОДД!

Там, вдалеке, верхом на моей лошади, на моей клятой расчудесной лошади…

Виола…

И мэр швыряет в меня все, что только может.

— ТОДД! — воплю я…

Он оборачивается…

И в ту же секунду вскрикивает от боли: мэр ударил его так, что износа брызгает кровь, а Ангаррад визжит: Жеберенок! и бросается ему на помощь, а я все кричу и кричу его имя, кричу во всю глотку…

¾ ТОДД!!!

Он слышит меня…

Он поднимает глаза…

Но я все еще не слышу его Шума, хотя чем-то же он дерется с мэром…

Зато я вижу его взгляд…

И повторяю:

¾ ТОДД!!!

Потому что только так и можно победить мэра…

Не в одиночку…

А вместе…

¾ ТОДД!

Он разворачивается, по лицу мэра пробегает туча, воздух вспарывает мое имя — оглушительное, как раскат грома…

ВИОЛА

Она здесь…

Она пришла…

Пришла за мной…

Она кричит мое имя…

Ее сила огнем проходит сквозь мое тело…

И мэр пошатывается, словно его ударили в лицо кувалдой или целым домом…

— Ах вот что… — стонет он, хватаясь за голову. -

Прибыл твой источник силы…

— Тодд! — слышу я ее голос.

Беру его и превращаю в оружие…

Потомушто я наконец чувствую Виолу: да, она прим-чалась на край света, чтобы спасти меня, если понадобится…

И понадобилось…

Я…

ВИОЛА

Мэр опять пошатывается, держась за сломанное запястье, а из ушей у него струится кровь…

— Тодд! — снова кричит она, на этот раз привлекая мое внимание. Я оборачиваюсь, а она останавливает Ангаррад на краю площади и смотрит на меня, смотрцт прямо мне в глаза…

И я читаю ее…

Я точно знаю, что она думает…

Мой Шум и сердце и голова готовы взорваться, я сам готов взорваться…

Потомушто Виола говорит…

Глазами, лицом, всем телом она говорит…

— Знаю, — хрипло отвечаю я. — Я тоже.

А потом я поворачиваюсь к мэру, полный до краев Виолой, полный ее любовью ко мне и своей любовью к ней…

И эта любовь делает меня размером с гору…

Я беру ее и со всех сил направляю в мэра…

Мэра отбрасывает на склон: он катится вниз, навстречу грохочущим волнам, и замирает на месте…

Тодд оглядывается на меня…

Сердце так и рвется из моей груди…

Я все еще не слышу его Шума, хотя и чувствую, что он копит его для очередного удара…

Но зато он сказал: «Знаю. Я тоже».

И глаза его блестят, на лице — улыбка…

Пусть я его не слышу… Я все равно его знаю…

Я знаю, что он думает…

Сейчас, в этот самый важный миг наших жизней, я могу читать Тодда Хьюитта без всякого Шума…

Он видит это…

И на мгновенье…

Мы снова узнаем друг друга…

Я чувствую нашу общую силу…

Тодд поворачивается к мэру…

Но не бьет его Шумом…

А посылает по воздуху низкий гул…

— Назад, — говорит Тодд.

Мэр медленно поднимается на ноги, держась за руку…

И начинает пятиться…

Прямо к воде…

— Тодд? Что ты делаешь?

— Ты разве их не слышишь? Они такие голодные…

Я бросаю взгляд на волны…

И вижу тени, огромные черные тени размером с дома, снующие туда-сюда под водой…

Тени говорят: Съем.

Всего одно простое слово.

Съем.

Они говорят про мэра…

Стягиваясь к тому месту, куда он движется…

Куда его заставляет идти Тодд…

— Тодд? — выдавливаю я… И вдруг мэр говорит:

— Подожди!

¾ Подожди, — говорит мэр.

Но он не пытается мной управлять, в воздухе ничего нет, кроме моего гула, который заставляет его медленно шагать к океану, к подводным тварям, что кружат все ближе и ближе к берегу, надеясь на легкую добычу.

— Подожди, — просто и вежливо говорит он.

— Не проси пощады. Я бы пощадил, если б верцд что тебя можно спасти. Но тебе нет спасения.

— Знаю, — кивает мэр и опять улыбается, только на этот раз в его улыбке — самая настоящая и искренняя печаль. — Ты в самом деле меня изменил, Тодд. Совсем немного, но зато к лучшему. Я хотя бы научился узнавать настоящую любовь. — Он смотрит на Виолу, потом снова на меня. — Ты изменил меня настолько, что теперь я спасу тебя.

— Меня?!

Я заставляю его попятиться еще на шаг. И он пятится.

— Да, Тодд. — Мэр пытается сопротивляться, на его лбу выступает пот. — Я хочу, чтобы ты перестал толкать меня к воде…

— Размечтался!

— Потомушто я пойду сам.

Я удивленно моргаю.

— Хватит игр! — говорю я и толкаю его дальше. — Тебе конец!

— Но послушай меня, Тодд Хьюитт… Ты ведь мальчик, который не умеет убивать.

— Я больше не мальчик. И я тебя убью.

— Знаю. Но ведь так ты станешь еще больше похож на меня, разве нет?

Я останавливаюсь, не давая мэру сойти с места. За его спиной грохочут волны, а подводные твари начинают драться между собой за добычу. Боже, какие они огромные…

— Я никогда не лгал насчет твоей силы, Тодд. Ее хватит, чтобы превратиться в меня, если захочешь…

— Не захочу…

— Или в Бена.

Я хмурюсь:

— При чем тут Бен?

¾ Он тоже слышит голос этой планеты, совсем как я. И как однажды услышишь ты. Но он живет в нем, он стал его частью и поймал волну, это море информации его больше не пугает.

Снег все идет, застревая белыми комьями в волосах мэра. Я вдруг замечаю, как страшно замерз.