Вот теперь я вскипела по-настоящему. Что там происходит? Дверь была по-прежнему заперта. Выйти я не могла, и у меня не оставалось ничего другого, кроме как яростно колотить в дверь ногами, привлекая к себе внимание. Это сработало. Не прошло и пары минут, как на пороге появилось трое охранников. Я была знакома со всеми.

— Полегче, Астрид, — сказал один из них.

— Я слышала крики сестры. Где она? Мы должны уходить отсюда. Хватит ее терроризировать. Сначала этот ее всю жизнь терроризировал, а теперь Департамент юстиции и судейские? Не бывать этому! Бокс, хватит с нас. Мы уходим!

— Нет, это невозможно, мы обязаны обеспечить вам безопасную транспортировку.

— Не надо мне транспортировку. Открывайте, мы сами до дома доберемся!

В помещение, где я была, вошла совершенно расстроенная Соня.

— Они опечатали мой дом и собираются сделать обыск, как будто я у них подозреваемая. Стин Франкен потребовал, чтобы они искали записи у меня дома. Я же миллион раз говорила им, что потеряла их.

— Что? Вы что, с ума посходили? — обратилась я к судье.

— Ас, я пошла отсюда, и ноги моей больше здесь не будет! Он опять в своем репертуаре. Он полностью всех их контролирует. Он нас убивать собрался, а с нами обращаются, как с подозреваемыми.

Мы поняли, что ждать сочувствия к себе не приходится, и на несколько дней были выбиты из колеи. Надо признать, что Вим отлично потрудился над созданием этого инцидента. Обе мы говорили, что пленки с записями утрачены. Их у нас не было, а если бы и были, то мы ни в коем случае не стали бы хранить их дома. Точно как учил Вим! Он понимал это. Дело было в чем-то еще.

Я мысленно прокрутила все заседания последних месяцев. До сих пор не было задано ни единого вопроса о преступлениях, в которых подозревался Вим. Все ограничилось только обсуждением периода, предшествовавшего убийствам, и аудиозаписей. Они вообще не торопились. Несколько заседаний отменили, одно было закончено на полуслове по ходатайству защиты, а последнее застопорилось после всего лишь пяти вопросов об аудиозаписях.

Вим тянет время!

Он же блестящий стратег. Он убаюкал всех, включая меня. Создал инциденты, отвлекающие внимание от реальных событий, и тормозит процесс, чтобы иметь возможность шлепнуть нас до того, как мы дадим показания перед судом. Ну просто молодец! Браво.

На следующий день я позвонила Питеру де Вриесу, который был участником того выпуска ток-шоу «Во всей красе». Мы вместе восстановили события, нашли флешку с этой записью и передали ее суду.

Я так устала. Пытаюсь противиться этому, но последние несколько дней полностью вымотали меня. Мне так надоело, что мое время, моя жизнь и мое настроение целиком и полностью подчинены этому. Я скучаю по своей прежней жизни, которой пожертвовала ради достижения столь непонятной цели. Я раздражаюсь на всех подряд, но окружающие ни при чем, просто я слишком устала. Иду спать и надеюсь проснуться в другом настроении.

Мне снится телефонный звонок, и я слышу голос Вима. Он говорит сбивчиво и непонятно, это практически какая-то тарабарщина, но ясно, что он ни о чем меня не просит. Ни о помощи с выходом на свободу, вообще ни о чем.

Я резко просыпаюсь с единственной мыслью, что хочу, чтобы он был с нами и жизнь вернулась в нормальную колею. Все это мне не нужно. Я не могу так поступить с ним.

Как такое возможно? Он хочет меня убить, а я хочу, чтобы он был на свободе.

Я чувствую, что жду и желаю смерти. Это не жизнь. Бремя слишком тяжело для меня. Выходить из дому каждый день, понимая, что этот раз может оказаться последним. И в то же время сознавать, что Вим уже никогда никуда не выйдет.

По сути, мы оба уже мертвы.

Покой, который несет с собой смерть, соблазнителен.

Я правда стараюсь находить в жизни приятные мелочи, ради которых стоит продолжать существовать, но сегодняшний день сложился очень плохо.

29 марта 2016 года

Мы в полиции, рассказываем, как проходит судебный процесс. Я отдаю им копию записи, которую мы уже предоставили суду. Рассказываю о ее содержании и проигрываю несколько фрагментов. Это классический пример его способов вымогательства.

Но в первую очередь я очень ждала и надеялась, что они скажут мне что-то об исполнителе заказа, моем убийце. Я очень хочу знать, на что обращать внимание, чтобы иметь возможность делать что-то и самой. Но они не хотят говорить на эту тему, и я их, разумеется, понимаю.

Мне рассказывают об отмене заседаний, и я тут же звоню окружному прокурору, чтобы поинтересоваться причинами. Ответ следует через пару минут — защита ходатайствует об отложении.

Это просто пощечина. Я-то думала, что после последнего раза судья решила дать нам передышку, а оказывается, что это инициатива защиты.

Но ведь дорог каждый час. Он не дает нам возможности ответить на его показания. Меня просто убивает, что они не могут или не хотят понять, что это стратегия Вима. Я без сил, подавлена и провожу в этом состоянии остаток дня.

30 марта 2016 года

Я по-прежнему в мрачном расположении духа и отправляюсь спать. От Питера приходит эсэмэска: «Три года и четыре месяца». Спросонья я не могу разобраться, что он имел в виду. О чем он?

Затем приходит еще одно сообщение. Один из моих коллег шлет мне картинку, на которой чокаются бокалами с шампанским. Я начинаю соображать — сегодня же должны были вынести решение по апелляции на приговор Виму за угрозы в адрес Питера де Вриеса. Сначала он отделался тремя месяцами, а теперь получил три года и четыре месяца. Четыре месяца за угрозы плюс три года, которые ему скостили при условно-досрочном освобождении.

Вполне разумное судебное решение. Он не заслуживает условно-досрочного освобождения. Он воспользовался свободой, чтобы и далее заниматься вымогательством, причем в еще более жесткой форме. А это не то, ради чего дают условно-досрочное освобождение.

В нынешний тяжелый период это поднимает настроение. Кажется, суд понял, каким манипулятором на самом деле является Вим, насколько тонко он играет с правосудием и диктует всем свою волю.

3 апреля 2016 года

Впервые за несколько недель я просыпаюсь в намного лучшем настроении, чем накануне. Решаю побороть страх перед выходом из дома. Погода прекрасная, и я просто выхожу на улицу.

— Прогуляемся и выпьем кофе.

— Хорошая мысль, — говорит Соня.

Мы отлично позавтракали и пребывали в расслабленном состоянии до тех пор, пока Соня не достала свой телефон.

— Ас, смотри! Наши показания появились на сайте vlinderscrime.nl. И вимовские тоже!

Теперь вся наша жизнь как на ладони, доступна широкой общественности. Я понимала, что однажды это произойдет, и еще думала, что как-то удивительно долго не происходит. Но вопрос в том, кто это сделал и какие цели преследует эта публикация.