На сайте разместили пару протоколов допросов Вима. Доступ к этим документам был нам категорически запрещен. Мы не должны были знакомиться с их содержанием до момента, когда нас будут допрашивать по ним в суде, и вот теперь часть из них выложена в общий доступ. Часть небольшая, но ее вполне достаточно, чтобы подтвердить то, что я прогнозировала: он будет без зазрения совести поливать нас грязью.

Из его показаний было понятно его намерение контратаковать нас, полностью уничтожив репутацию. И делал он это гроссмейстерски тонко. Он придумал нам опасные занятия. Я стала шлюхой, крышующей крупных бандитов при помощи своих высокопоставленных дружков из Департамента юстиции. Мы с Соней участвовали в его торговле кокаином и были в доле.

Теперь, после того как кого-то из нас убьют, он сможет сказать: «Ну вот, опять я! У них ведь полно других врагов, так что не надо сваливать это на меня. Я же на строгом режиме, так? Я не мог это сделать. Я никого не вижу, ни с кем не говорю».

Не по этой ли причине все это сейчас всплыло? Не он ли за этим стоит? Или кто-то другой? Окружная прокуратура назначила проверку, но ничего не нашла, так что эти вопросы остались без ответов. Они завели дело на сайт Vlinderscrime, и судья обязал владельца, Мартина Кока, удалить все материалы. Однако на следующий же день их копии появились на другом сайте. И окружная прокуратора вновь занялась проверкой.

Я решила смотреть на это с точки зрения плюсов — теперь у меня есть четкое понимание того, как Вим пытается повредить мне и дискредитировать. А что еще более важно, теперь мне будет легче доказать, что его показания полностью сфабрикованы и не заслуживают доверия.

В 8.15 утра я получаю эсэмэску. Полиция интересуется, можно ли мне позвонить.

— Конечно, — отвечаю я, ломая голову, что бы это значило.

— Доброе утро, Астрид.

Я узнала голос одного из детективов.

— Доброе утро, — отвечаю я.

— Хотим проинформировать вас, что сегодня утром вашему брату предъявлен ордер на арест по обвинению в приготовлениях к убийству — вашему, Сони и Питера.

Я полностью ошарашена суровой реальностью этих слов. Я знала об этих подозрениях, но ордер на арест — вещь вполне конкретная. Я чувствую, что не удержусь и вот-вот заплачу.

— О’кей, — только и удается мне сказать.

— Мы решили, что лучше сами вам скажем, чем вы узнаете из какой-нибудь утечки.

— Простите, но я правда очень волнуюсь. До меня как будто только сейчас дошло, насколько все это реально. Невозможно поверить, ведь это же родной брат.

— Да, я понимаю, — участливо говорит голос в трубке.

— Спасибо, что сообщили.

— Пожалуйста, — отвечает детектив и вешает трубку.

Я заливаюсь слезами. Собственный брат приказал убить меня. Он хочет, чтобы я прекратила говорить и умолкла навеки.

Я представляю его в момент, когда ему сообщают об ордере, и внезапно испытываю к нему острую жалость. Наверняка он был потрясен тем, что его могущество и влияние трещат по швам. Все, что он привык делать незаметно, становится заметным. Это не может не радовать нас, но в то же время очень грустно для него. Его тянет ко дну все сильнее и сильнее, и я не вижу, что он сможет выплыть хоть когда-нибудь.

Вим отрицает все обвинения и заявляет, что если бы это зависело от него, его родные ни в коем случае не пострадали бы.

— Если бы я узнал что-то подобное, то, безусловно, предупредил бы их.

Интересно, где я это слышала раньше?

Этого дня я ждала с февраля. Сегодня окружная прокуратура подробно объяснит Соне, Питеру и мне, в чем именно состоит угроза нашим жизням.

В двух случаях до этого мы с Соней могли лишь предполагать, что «наша очередь подошла». Но на третий раз в распоряжении Департамента юстиции оказалось достаточное количество улик, позволяющих провести полноценное расследование.

Окружные прокуроры Стемпхер и Таммес рассказывают, что в тюрьме с режимом самой строгой изоляции Вим наладил контакты с двумя членами СБ — «Солдат беспредела». Это международная организованная преступная группировка, специализирующаяся на контрабанде наркотиков и заказных убийствах, с ячейками в Роттердаме, Гааге и Амстердаме. «Солдаты беспредела» убили лидера крупнейшей политической партии Кюрасао «Пуэбло Соберано» Хелмина Вилса.

Вим сблизился с двумя членами СБ, осужденными за убийства. Лиомар В. отбывает 24 года за убийство голландской супружеской пары. Эдвин В. был осужден за перестрелку, в результате которой погиб человек. В тюрьму особо строгого режима они попали после попытки побега из тюрьмы на Кюрасао.

Мы с Соней недоуменно переглядываемся. Такого мы не ожидали, это что-то новенькое. Дело действительно серьезное. Неужели тюремное начальство разрешало им потусоваться на прогулках, вместе ходить в спортзал и готовить еду на пищеблоке? Это все равно что поставить кота стеречь сметану. Мы ошарашены.

Лиомар В. показал, что Вим встречался с ними в уголке тюремного двора, вне обзора камер наблюдения, чтобы их разговоры никто не видел и не слышал.

Типичный Вим, сразу подумала я, это полностью в его стиле. И парни из СБ тоже отнюдь не любители, знают, как не обнаружить себя. Не самая удачная для нас комбинация.

К счастью, Департамент юстиции был начеку и вычислил их. В частности, их внимание привлекла ничем не обоснованная просьба Эдвина В. о переводе в другую тюрьму. Они заподозрили, что Вим хочет дистанцироваться от своего товарища по заключению.

Действительно, думаю я, именно так он всегда и поступает: нужно позаботиться, чтобы оказаться как можно дальше от того, что должно произойти.

Кроме того, Департамент юстиции обратил внимание, что в последнее время Вим заметно приободрился. И это мне тоже знакомо. Как только мы умрем, он снова станет нашим хозяином, и такая перспектива его очень радует.

Следствие началось, и Эдвина В. поймали на передаче телефонного номера, объяснять принадлежность которого он отказался. На прямой вопрос, знает ли он о желании Холледера расправиться со своими сестрами, он ответил не отрицательно, но очень уклончиво.

ЭВ: А мне-то что. Сказать мне особо нечего, и вообще я не обязан про его сестер докладывать. Не мои это проблемы, ни разу.

А Лиомар В. был, напротив, более словоохотлив относительно предложения, с котором обратился к ним Вим.

ЛВ: Он нам с тем антильским пацаном сказал, что очень обижен на сестер. Хочет их смерти. Понятно, да? Про этих, которые против него показания дали. Особенно сестры. Вот он про них и говорит: завалите их как можно быстрее. Убить их надо. Вот так и сказал.

Вим попросил их найти киллера и пообещал кучу денег.