— Ладно, я буду твоим переводчиком, — кивнул Аркадий.

Он достал из папки и протянул им лист с напечатанным на нём текстом.

— Вы спросили меня, сколько это стоит. Порядка шести тысяч. Я тут сделал расчёт. Поясню. Он состоит из нескольких частей. Это сбор, который взыскивается судом, дополнительные расходы за переводы и их нотариальное заверение, за апостиль, за регистрацию судебного решения в Министерстве Внутренних дел Израиля, за приобретение справки о новом семейном положении. Наконец, оплата моих услуг согласно адвокатскому тарифу, который установлен Израильской Коллегией Адвокатов. Когда, я надеюсь, всё закончится благополучно, мне ещё предстоит составить договор о разводе и подать его на утверждение в религиозный суд.

— У нас нет претензий. Я всё оплачу, — сказал Илюша. — Спасибо, теперь пусть время работает на нас.

Они поднялись и вышли из комнаты. День был в самом разгаре. Прохладный ветерок покачивал безлистые ветки деревьев, дул в лицо, забирался под полы курток. Зелёные автобусы компании «Эгед» и автомобили проезжали по улице, шумя моторами и шурша колёсами по асфальту.

— Я сегодня могу забрать Давида из сада. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Развод не означает, что мы перестанем быть друзьями.

— Хорошо, где-то в половине пятого я его приведу.

Они попрощались. Мира ускорила шаг, чтобы успеть на автобус, идущий в Гиват-Рам. Илюша посмотрел ей вслед и побрёл в другую сторону.

«Она почти не изменилась, даже похорошела с тех пор, как мы приземлились в аэропорту Бен-Гурион. И я тот же парень, которого она полюбила в Москве. Наша физическая субстанция осталась прежней, — размышлял он, шагая по беременному весной Иерусалиму. — Что же с нами произошло? Почему мы не испытываем волнение, когда встречаемся, говорим друг с другом? Наши органы чувств воспринимают лишь телесную оболочку. Но в нас сосуществуют тело и душа, у которой есть свои глаза. А они видят другое. Они воспринимают духовные импульсы и образы. Эта часть нашей сущности подвержена значительно большим изменениям и колебаниям, чем телесная. Нам лишь кажется, что мы остались такими же. Когда встречаются души, они постигают то, что нам не суждено видеть. Мы думаем, что любовь слепа, когда встречаем пару людей, казалось бы неподходящих друг другу. Но это не так. Просто она всегда видит человека глазами души и предпочитает физической красоте метафизическую. Но что-то я ударился в философию? Нужно позвонить Яне».

Возле зданий Сохнут Илюша сел на только что подошедший автобус и прильнул виском к холодному стеклу. Он сошёл на остановке недалеко от дома и взглянул на часы. Забирать сына было ещё рано. Он решил поесть и направился домой. Гольда обрадовалась, поцеловала внука и с вдохновением, свойственным только бабушкам, накормила его борщом и пловом, готовить который научилась ещё во время войны у соседей-узбеков. Поблагодарив её, он сел за пианино и начал играть. Гольда тихо разместилась на диване и с наслаждением закрыла глаза. Через час он поднялся, одел кожаную курточку и направился к выходу.

— Это было так прекрасно. Спасибо тебе, Илюша.

— Ты мой самый благодарный слушатель. Так я пойду? Нужно забрать Давида.

— А ты с Мирой договорился?

— Конечно, бабуля.

Когда они вышли из садика, было ещё светло. Высокое небо торжественно раскинуло над Иерусалимом свою синь. Прохладный ветерок касался лица и рук. Здесь на девятисотметровой высоте дышалось легко и свободно.

— Папа, а почему ты с нами не живёшь? — спросил мальчик.

— Я живу с бабушкой и дедушкой недалеко от тебя. Разве мы не видимся почти каждый день?

— А почему не каждый день?

— Потому что я должен работать, чтобы покупать тебе одежду, обувь, книги, игрушки, еду.

— Раньше мама гуляла с нами.

— Мама тоже сейчас очень занята. Ты помнишь, где она работает?

— Да, там очень красиво.

— Вот видишь. Попроси её, чтобы она взяла тебя туда снова.

— Ладно.

Инна Яковлевна была уже дома. Она поздоровалась с Илюшей и обняла внука.

— Лёня и Лиза собирались сегодня зайти.

— Прекрасно, у меня будет возможность позаниматься. Я нашёл великолепного настройщика из Санкт-Петербурга. Теперь я могу дома готовить гастрольную программу.

— А послушать тебя перед отъездом получится?

— Надеюсь. До свидания, Инна Яковлевна.

— Пока, Илюша.

Он вернулся домой. Мама уже пришла и сидела в халате на диване в гостиной. Он рассказал о встрече с адвокатом и о прогулке с сыном.

— Сваты вас ждут сегодня.

— Папа придёт, отдохнёт, я его покормлю и мы пойдём. Как Давидик?

— Задаёт вопросы, на которые мне трудно отвечать.

— То ли ещё будет.

— Я же никуда не денусь.

— Но он чувствует, что семьи уже нет. Ладно, не надо о грустном. Ты не голодный?

— Бабушка меня покормила. А потом слушала Шопена и Шумана.

— Она очень любит музыку.

— Я помню, как мы втроём в Москве ходили в филармонию и в консерваторию. А папа и дедушка оставались дома играть в шахматы.

Он переоделся и пошёл на кухню. Там сварил в джезве кофе, налил его в чашку и медленно выпил горячее горьковатое снадобье. Оно всегда помогало ему сосредоточиться, а сейчас, когда накатанная колея жизни сломалась и предстояло создавать её заново, стало особенно необходимым. Он сидел и смотрел через окно во двор, погружающийся в вечернюю темноту, собираясь с мыслями. Он подумал, что не помешает позвонить старику Герберту, узнать, что с машиной и когда она прибудет, а в пятницу опять поехать в Рамат-Ган.

На следующее утро Илюша набрал номер автосалона и попросил к телефону Сергея.

— Я слушаю, — услышал он знакомый голос.

— Шалом. Это Илья Вайсман. Я у вас заказывал «Хонду».

— Здравствуйте, я Вас помню. Сегодня должна прибыть в Иерусалим партия автомобилей. Кажется, и Ваш в этой обойме. Я сейчас проверю, не кладите трубку.

Парень умолк на несколько минут. До слуха Илюши доносился шелест бумаг, обрывки фраз и приглушённые шаги. Наконец, в телефоне вновь раздался его баритон.

— Я проверил. Машину сегодня во второй половине дня должны привезти.

Она у поставщика проходит техосмотр, и вы получите всю документацию. Ждите моего звонка.

— Спасибо, Серёжа.

Илюша положил трубку. Значит, послезавтра утром он сможет поехать к Яне на новой машине. Жизнь начинает налаживаться. Он решил дождаться звонка, получить машину, а тогда уже связаться с Яной. Он потянулся всем телом, сделал несколько упражнений и подошёл к пианино. На нём лежала программа предстоящих концертов. Он просмотрел её и озабоченно прикинул, что многое ещё требует проработки. Он открыл окно, чтобы наполнить гостиную воздухом, взял ноты и стал играть. Он занимался часа три, время от времени поднимаясь, чтобы дать отдых ногам и