— Пожалуйста! — всхлипываю, умоляя о большем.

Превращаюсь в натянутую струну. Чувствую лишь умелые, чувственные касания и поцелуи, приятную тяжесть чужого горячего тела. И мир взрывается ослепительной вспышкой. Боли почти нет… лишь ощущение такого сладкого, долгожданного единения…

Не знаю сколько прошло времени…

То ли несколько мгновений, то ли целая вечность… Я потеряла счёт часам и минутам, растворилась в ласковых прикосновениях и обжигающих поцелуях.

И мне ни капельки не стыдно! Даже у инквизиторов должны быть выходные. А в нашем случае, хоть несколько часов тишины и… любви.

Видят Великие духи, мы заслужили эту передышку.

Сладко зевнув, я сильнее прижалась к Себастьяну, обхватив его, словно любимую игрушку. С наслаждением вдохнула родной аромат специй, скользнула пальцами по шёлку рубашки, будто бы невзначай подцепляя ноготком пуговицу.

Нет, я, конечно, ни на что не намекаю, но…

— Лисёнок, — с напускной укоризной хмыкнул Себастьян, — продолжив нежно перебирать пряди моих волос, — тебе восстановиться нужно.

Обидно… но мы подождём!

А вообще, он прав. Нам спускаться пора и возвращаться к работе, будь она неладна… Иначе рискуем до самой ночи, а потом и… ночью нежиться в объятиях друг друга. Но маньяк, к сожалению, сам себя не поймает.

— Если хочешь, я могу один спуститься, — словно угадав мои мысли, сказал дракон, — а ты отдохнёшь.

— Мне сейчас нельзя спать, — честно ответила, вспомнив о Дороге снов.

Прав был Темнейший, когда говорил, что такие вылазки лучше проводить с утра! До ночи успею восстановиться и сбросить с себя оковы Ловушки.

— Вместе спустимся, нужно рассказать о вылазке, — добавила, немного подумав.

Рассказывать ничего не хотелось, говоря начистоту. О произошедшем даже вспоминать было страшно, особенно, о голодном хромом чудовище и муках, через которые пришлось пройти несчастным душам.

Но выбора не было. Слишком важную информацию я выведала!

— Пошли, — решительно объявила, собрав волю в кулак и приподнявшись на локтях, — а то нас скоро искать начнут.

— Не начнут, — успокоил меня Себастьян, — все знают, что мы пошли допрашивать духа. А медиума, впавшего в транс, лучше не беспокоить.

Ну, а после медиуму нужно восстановиться… Да, это неписанные истины, но всё равно как-то неудобно получается. Остальные там внизу работают, между прочим…

Я нехотя отстранилась от любимого и уселась на кровати, поправляя новое платье.

Надеюсь, моего переодевания никто не заметит. А, если и заметит, то тактично промолчит.

— Ви, всё хорошо, — улыбнулся Себастьян, помогая мне подняться и привести в порядок причёску, — могу Делию позвать, если волнуешься.

— Не стоит, — привстав на носочки, положила ладони ему на плечи и бегло поцеловала в губы, — люблю тебя! И… магия тут ни при чём! Знаешь, я только сейчас начинаю чувствовать татуировку пары. Не знаю почему… может, из-за блока…

— Блока? — нахмурился дракон.

— Ну, помнишь я рассказывала о том, как у меня Дар медиума пробудился?

— Ты коснулась амулета жертвы Карателя. Поэтому Леусу и Вергилию пришлось частично стереть твои воспоминания.

— Да, но кроме этого они наложили блок на мой Дар, который снимали по мере его развития, — пояснила я, — а сейчас… ну… в общем, твоя магия его снесла, и теперь я тоже чувствую в тебе пару.

В штормовых глазах промелькнуло удивление, граничащее с шоком, а потом меня сгребли в охапку, обнимая так, что рёбра едва не хрустнули.

— Ой! — пискнула, в шутку забарабанив кулачком по его плечу. — Задушишь!

— Прости, родная, — прошептал Себастьян, покрывая мою шею поцелуями.

— Мы так никогда не спустимся! — притворно возмутилась, откидывая голову и открывая больше пространства для манёвров.

— Спустимся, — хрипло прошептал, — обязательно…

Заметив, как засияли наши татуировки, он запнулся.

— Ты чего? — осторожно поинтересовалась я, — и что с ними?

— Ничего, — счастливо рассмеялся Себастьян, не выпуская меня из объятий, — теперь всё именно так, как и должно быть!

(Себастьян)

В изумрудных глазах Лисёнка плещется недоумение, а я не знаю, как объяснить, подобрать правильные слова, чтобы ненароком не обидеть.

Знаю, что, с одной стороны, нужно обо всём рассказать. А с другой, боюсь, что Ви неправильно поймёт. Решит, что для меня важнее всего было подтвердить нашу истинность, но дело совсем не в этом.

Пятнадцать лет я жил мыслью, что виноват в смерти пары. Бесконечно прокручивал варианты, как можно было спасти девушек, среди которых была Она. А затем сходил с ума от чувства вины перед другими жертвами, ведь в такие моменты я неосознанно ставил свою пару выше них…

Хотя знал, что всегда выкладывался на полную. И тех девушек нельзя было спасти.

У нас не было улик, мы блуждали во тьме словно слепые котята. Сходили с ума от ощущения собственной беспомощности, переворачивали с ног на голову весь город… обыскали всё! Подняли старые связи, несколько раз преступили закон, добывая информацию, которая могла помочь найти Зверя.

Но тщетно. Тварь играла с нами и всегда была на несколько шагов впереди.

Теперь я знаю, что свой план Каратель вынашивал годами. Основательно готовился к каждому убийству, прорабатывал пути к отступлению.

На каждый основной план у Зверя было десять запасных. А ещё на его стороне были деньги, связи и власть. Он стравливал нас с Белым Орденом, манипулировал Советом, спускал на нас прессу.

Дело Карателя было моей застарелой раной и единственным поражением. Пусть официально расследование и свернули из-за смерти маньяка, но я, Леус и Вергилий знали правду — тварь до сих пор жива.

Мы проиграли.

И чувство вины не отпускало ни на минуту. Как и для шаха Эмина, потерявшего дочь, это дело стало моей личной болью. И я не был уверен, что эти эмоции не мешают делу.

Едва не сошёл с ума…

Долгие годы мой дом был «музеем» Зверя. Копии дел, снимки с места преступления, досье на жертв и подозреваемых. Я упрямо искал, где ошибся, пока Леус не пригрозил сдать меня целителям-мозгоправам.

Но после скандала признался, что у него самого дома такой же музей… как и у Вергилия.

— Себастьян? — обеспокоенный голос Лисёнка вырывает меня из воспоминаний. — Всё хорошо?

— Да, но… нужно поговорить.

Взвесив все «за» и «против», решаю обо всём рассказать. Отношения не строят на лжи и недомолвках. Хотя мне и скрывать-то нечего, я никогда не врал Ви. А про пару не рассказал лишь потому, что сам толком не понимал, что произошло.