– Здесь проставлены дата и время. Вчерашнее число. Полночь, – промолвил сыщик.

Король застонал и сунул огромный кулак в рот. В тот момент, несмотря на титул и бакенбарды, Вилли особенно сильно напоминал испорченного мальчишку.

Холмс принялся читать письмо вслух – надо отдать должное, с выражением, благодаря чему я буквально слышала насмешливый голос Ирен.

Дорогой мистер Шерлок Холмс,

Вы, право, разыграли чудесный спектакль. Поначалу Вам удалось меня провести. До пожарной тревоги у меня не было и тени подозрений. Но затем, когда я поняла, что выдала себя, я не могла не задуматься. Меня предупреждали о Вас, и все-таки Вам удалось выведать то, что я хотела сохранить в тайне. Браво! Несмотря на мои подозрения, я не хотела дурно думать о таком милом, добром старом священнике. Но знаете, у меня самой актерское образование. Мужской наряд для меня не новость. Я часто пользуюсь той свободой, которую он дает. Я послала кучера Джона следить за Вами, а сама побежала наверх, надела свой костюм для прогулок (я так его называю) и спустилась вниз как раз в тот момент, когда Вы уходили.

Я проследовала за Вами до Ваших дверей, чтобы убедиться, что мною действительно интересуется знаменитый Шерлок Холмс. Затем я довольно неосмотрительно пожелала Вам доброй ночи и поехала в Темпл, к мужу.

Мы решили, что, поскольку нас преследует столь сильный противник, лучшим спасением будет бегство. Таким образом, явившись завтра, Вы найдете наше гнездышко опустевшим. Что касается фотографии, то Ваш клиент может спокойно жениться: я люблю человека, который лучше его, а человек этот любит меня. Король может делать все, что ему угодно, не опасаясь препятствий со стороны той, кому он причинил столько зла. Я сохраняю у себя фотографию только ради собственной безопасности, ради того, чтобы у меня осталось оружие, которое защитит меня в будущем от любых враждебных шагов короля. Я оставляю здесь другую фотографию, которую он, возможно, захочет оставить себе.

Остаюсь, уважаемый мистер Шерлок Холмс, преданной Вам,

Ирен Нортон, урожденная Адлер

В комнате повисло молчание.

– Что за женщина, о, что за женщина! Разве я вам не говорил, что у нее железный характер? – наконец воскликнул король. Взяв в руки фотографию, он вперил в нее взгляд. На ней была изображена Ирен в роли Золушки, украшенная бриллиантовой перевязью мистера Тиффани. В реальной жизни эта роль принесла ей лишь малодушного принца. – Лицом она прекраснее всех женщин, но при этом умна и решительна, как лучшие из мужчин. Разве она не была бы восхитительной королевой? До чего же жаль, что она мне не ровня.

* * *

Мистер Холмс перевел взгляд с фотографии в руках короля на его спесивое, надменное лицо.

– Из того, что я узнал об этой даме, могу заключить, что вам, ваше величество, она действительно не ровня, – ледяным тоном промолвил сыщик. – Я сожалею, что не мог довести дело, порученное мне вашим величеством, до более удачного завершения.

– Нет-нет, что вы! – воскликнул король. – Большей удачи не может быть. Ее слово нерушимо. Фотография теперь так же безопасна, как если бы она была сожжена. Я бесконечно вам обязан. Скажите мне, как вас наградить? Это кольцо…

Я застыла, увидев, как король стянул с пальца кольцо с изумрудной змеей и протянул его на ладони Холмсу.

Сыщик посмотрел на драгоценность так, будто змея перед ним была не изумрудной, а живой.

– У вашего величества есть нечто, представляющее для меня куда б́ольшую ценность.

– И что же? Скажите!

Мистер Холмс изящно показал на фотокарточку:

– Это.

На лице короля вновь промелькнуло изумление.

– Фотография Ирен? Разумеется, вы можете ее взять себе.

– Благодарю вас, ваше величество, – учтиво промолвил сыщик, забрав награду. – Имею честь откланяться и пожелать вам самого доброго утра. – С этими словами он повернулся и двинулся прочь, так и не пожав протянутую королем руку.

Спутник Холмса, не меньше короля потрясенный неожиданным поворотом событий, поклонился и проследовал за сыщиком. Я хвостиком двинулась за ними, оставив Вилли в одиночестве. Король Богемии ошеломленно стоял, оглядываясь по сторонам, словно надеялся напасть на след исчезнувшей Ирен.

– Я ошибался и нисколько не стыжусь это признать, – донесся до меня голос мистера Холмса, когда я обогнала их со спутником, чтобы открыть им дверь. – Уотсон, эта женщина бесподобна. Она сочетает в себе красоту и невероятный ум. Более того, ей удалось предугадать мои действия! Невероятно! Браво, мадам Ирен! – чуть слышно произнес он, словно присоединяясь к овации в концертном зале.

Не знаю, что на меня вдруг нашло. Что за бесенок импровизации вселился в меня, что за тяга к театральным эффектам? Быть может, на меня так повлияли грим и пудра в волосах?

Когда детектив со своим спутником перешагнули порог, я не удержалась и бросила им в след:

– И вам самого доброго утра, мистер Шерлок Холмс.

Быть может, в моем голосе прозвучала едва заметная нотка высокомерия.

Детектив резко, словно кобра в броске, повернулся ко мне. Он вперился в меня холодным пронзительным взглядом, и я застыла от ужаса на месте.

У меня создалось впечатление, что ему известна вся моя подноготная, все мысли, что крутились у меня в голове. Его сверлящий пристальный взгляд вызывал не румянец, а дрожь. Что мог скрыть мой грим от мастера перевоплощений? Я подвела Ирен, подставила под удар себя… Все моя гордыня, будь она не ладна! Какой же глупый, дурацкий поступок я совершила!

Неожиданно мистер Холмс коснулся шляпы и отвесил мне поклон. В его серых глазах, столь похожих на глаза Годфри, плясали искорки едва сдерживаемого веселья:

– И самого доброго утра вашей хозяйке, где бы она сейчас ни находилась, а также ее мужу мистеру Годфри Нортону. Я могу лично засвидетельствовать, что они самая очаровательная пара из всех, что мне доводилось видеть, и я нисколько не сомневаюсь, что впереди их ждут богатство и долголетие.

Вдруг он начал смеяться, весело, но при этом негромко. Смеялся он долго, и никак не мог остановиться. Хохочущий сыщик со спутником вышли за ворота, но вместо того чтобы сесть в экипаж короля, направились по улице туда, где за углом находился оживленный проспект и было просто поймать кэб.

Несколько позже, едва переставляя ноги, появился Вилли. Создавалось впечатление, что его светло-русые волосы выцвели, сделавшись пепельными. На дорожке к воротам он остановился и оглянулся на Брайони-лодж. Думается мне, именно так должен выглядеть человек, который смотрит на ларец с драгоценностью, которая более ему не принадлежит.

– Она не может его любить, – проговорил он, будто не замечая меня. Впрочем, к подобному отношению с его стороны я уже привыкла. Повернувшись, король скрылся в экипаже, совсем как несколько часов до этого Ирен, женщина, которую он навсегда потерял.