Ниже минус третьего этажа всё было затоплено грунтовыми водами. Зеленоватый свет пиропатрона осветил уходящие в тёмную воду ступеньки. На неподвижной поверхности висела бетонная пыль. Остальная часть базы – четыре этажа, со всем оборудованием, вооружением, со всеми данными – теперь навсегда осталась под водой.

В каком-то смысле это лишь облегчало задачу – человек с белёсым лицом мог уйти только на минус третий этаж, через широко распахнутые двери.

На минус третьем этаже было ощутимо сыро и пахло мокрым железом. Повсюду разрослась плесень. Белёсая плёнка затянула бетонные участки, в некоторых местах перекинувшись на металл. Освещая себе путь, Кеорт пробирался через безмолвные тёмные помещения.

Ряды рабочих мест, секции организованы в форме полукруга. Над каждым местом по пять, шесть, семь больших мониторов. Место старшего смены расположено так, чтобы он видел всех подчинённых разом. На месте системных блоков остались только прямоугольные следы в пыли. Кеорт наступил на брошенную гарнитуру и раздавил хрупкую от времени пластмассу.

Серверная. Дальняя стена помещения терялась в темноте, до неё не доставал свет патрона. Кеорт шёл мимо рядов серверов, казавшимися бесконечными. Некоторые серверы кто-то забрал, и теперь шкафы напоминали пустые дёсны.

«Центр обработки данных, – вспомнил Кеорт. – Здесь центр обработки данных».

«Был центр обработки данных, – поправил он себя. – Теперь здесь только плесень, сырость и темнота».

Он снова вышел к рабочему пространству. В воздухе висел запах сырости, металла, бетона. Амбиций, нездорового соперничества. Иррационального, привитого на уровне инстинкта страха перед начальством. Местечковых идей, кажущихся чем-то глобальным. Отчаянного желания выслужиться.

Эти запахи не растаяли за все прошедшие годы. Они скапливались здесь, внизу, как тяжёлый газ. Они пропитали всё вокруг, въелись в стены.

Кеорт шёл дальше. Отчётливо потянуло мерзким запашком властолюбия, характерного для кого-то маленького. Кеорт заглянул в кабинет с табличкой «Начальник подразделения связи». Там было пусто и темно, застоялся спёртый воздух. Стол, массивный и основательный, весь зарос плесенью.

Зеленоватый свет выхватил из темноты доску с фотографиями. «Лучшие сотрудники». От времени краски потускнели, на фотографиях были видны только контуры голов и плеч. Люди на доске стали почти одинаковыми.

Имена, лица. Такие знакомые. Такие чужие.

В глаза постоянно лезли претенциозные плакаты. В их дизайн кто-то в своё время вложил много сил и много средств; изображения поблекли, стали едва различимыми, но по-прежнему притягивали. Так и было задумано. Отпечатанные на плакатах слова с претензией на глубокий, сакральный смысл читались даже сейчас. Почти все – в повелительном наклонении.

«Оптимизируй свою работу». «Не снижай качества». «Не жалей своих сил». «Наращивай темп», «повышай производительность», «не медли», «избегай спешки», «не ошибайся», «тебе нужно», «ты должен, должен, должен»… Кеорт прислушался: слова до сих пор отдавались эхом в пустых помещениях, словно в черепе скелета.

Зал стратегического планирования. Последнее помещение на этаже. Проектор на потолке похож на мёртвый глаз. Кеорт прошёл к подиуму в конце зала, отбрасывая с дороги эргономичные сетчатые кресла. Высокие столы на подиуме напоминали трибуны. Скорее всего, человек с белёсым лицом прячется за ними.

На подиуме никого не оказалось. На столе, в пыли, листы желтоватой бумаги, целый ворох. Кеорт быстро перебирал их, бегло просматривая, читая только отдельные слова. «Оптимизировать штат», «усилить контроль», «внедрить инновационную систему учёта»… В руках у Кеорта будто сам собой оказался лист свежей бумаги – казалось, он ещё тёплый после печати.

На листе распечатка карты. Место посередине обведено красным.

…Он в долине, как будто на дне чаши. С одной стороны зубья гор, с другой начинается степь. Она плоская и каменистая, с низкой жесткой травой; по ней неудобно бежать в чужих ботинках, которые только что стащил с остывающих ног…

«Центр, – подумал Кеорт. – Место, обведённое красным – это Центр».

На листе было ещё кое-что, на верхнем поле, написано красным, той же рукой – изломанная линия, и под ней одно слово, крупными буквами:

Линия не была похожа на обозначение маршрута – скорее, это какой-то символ или опознавательный знак.

Кеорт бережно сложил лист, аккуратно, стараясь не помять, просунул его под нагрудник, в карман куртки. Дрожащими руками застегнул молнию.

Ремни на запястьях. Маленькая комната. Слова, выедающие мозг. Многорукий человек распят на стене. Обжигающий холод на висках.

«Листок оставил здесь человек с белёсым лицом. Он привёл меня сюда и оставил мне карту. Он хочет, чтобы я отправился в Центр. Чтобы я нашёл там Очищение, ответы на все вопросы. Чтобы я избавился от всего мусора, который скопился в моей голове, чтобы я очистился от него».

С блаженной улыбкой Кеорт прижал руку к груди: сложенный вчетверо листок прощупывался сквозь ткань. Теперь конечная цель ясна. Самая важная часть пути – добраться до Центра, чем бы он ни был.

Он направился к выходу, уже не думая, куда исчез бледный человек.

Кеорт вдохнул сырой туманный воздух Дит-сити, посмотрел на чёрную яму позади, на уходящие вниз ступеньки. Там больше нечего искать.

Он прижал руку к груди, разогнулся, стараясь почувствовать под бронёй сложенный листок. Улыбнулся, глядя в белое светящееся небо, прикрыл глаза. Амфитеатр заполнился зрителями; их было много – десятки, сотни зрителей, и они все стоя аплодировали его успеху. Кеорт рассмеялся, в шутку раскланялся, выпрямился и тут же осёкся. Оборвавшийся смех пугающим эхом раздробился среди руин.

Люди. Настоящие. В проломах стен, на остатках перекрытий. Они появляются из тумана, словно материализовавшиеся призраки.

У одного из них смуглая кожа, тонкие черты – скорее всего, араб. Справа от него, на вершине сломанной плиты – невысокий чернокожий. В обваленном оконном проёме – загорелый блондин. Их было много, они были повсюду – справа, слева, впереди, наверху. Каждый смотрел на спуск к подземным этажам. На Кеорта.

В руках у каждого покоилось оружие, такое же разное, как они сами. На каждом бронекомплекты разных моделей и разных марок. На одном «Судия» – модифицированный вариант устаревшего армейского образца. Нортмаркский глаз, выдавленный на груди, неумело закрашен. У другого, азиата, причудливые наплечники – скорее всего, он из «Ай-Ю-Джи». Эмблема компании счищена с кирасы вместе с краской. Ещё один в угловатом комплекте, чем-то напоминающем средневековые доспехи – броня «Архангел», наследие «Леннокс групп», среди готических руин смотрелась неожиданно уместно. На месте эмблемы белело пустое пятно.

Их было много, и они все разительно отличались друг от друга, и ни у одного не было видно логотипа хоть какой-то компании.