Я знаю.

Но ведь ты не умрешь, не увидев Париж, правда?

Мне очень жаль…

Нет! Я тебе запрещаю!

Мне очень жаль, Мойра.

Диалог происходил в его голове. Они еще увидятся, подмога придет, его заберет «Скорая помощь», и она будет рядом, будет сидеть у его кровати, когда он придет в себя. Но нет. Ты прекрасно знаешь, что нет… Ему вдруг страшно захотелось спать, его звала черная и холодная бездна. В конце концов, не так уж это и трудно, уходить. И не так уж неприятно. Вон там какой-то полный света туннель. Какой-то чертов туннель… Его глаза, уставленные на дорогу, медленно закрылись.

Мне очень жаль…

Не жалей, не надо. Я люблю тебя, Чань.

* * *

Фары приближались. Слишком быстро. Машин было, по меньшей мере, три. Еще несколько секунд – и они будут здесь. Мойра огляделась вокруг и поискала глазами хоть какое-то место, чтобы спрятаться. Но на площади таких мест не было. Она бросилась к сваям, туда, где шаткие террасы прибрежных ресторанов нависали над морем, быстро оглядела террасы и скользнула взглядом по темным закоулкам между сваями.

Если спуститься туда, то ее либо унесет волной, либо она захлебнется, оказавшись в пустоте под высоким гребнем. Там все бурлит, как в котле, она не выдержит и пяти минут.

Метрах в ста от себя Мойра увидела три больших черных внедорожника, которые спускались по бетонному пандусу. Их фары на миг осветили железные и черепичные кровли и исчезли из виду за домами у въезда в деревню. Мойра услышала, как захлопали дверцы, как кричали и пересвистывались люди. Она в отчаянии искала глазами, где можно было бы спрятаться, но не нашла. Тогда подошла к самому краю набережной, всего в метре от свай, на которых держалась одна из террас и которые содрогались до основания под мощными ударами волн. А море прорывалось в каждый уголок, поднимая фонтаны брызг и пены. Между двух свай виднелась лесенка, уводившая прямо в воду. Мойра начала спускаться по скользким ступенькам, и ее чуть не унесло волной. Одна из покрышек, закрепленных вдоль свай, больно ударила по лицу. Она быстро скользнула под дощатый настил террасы, в темноту, и ухватилась руками за какую-то доску. Когда же первая из волн перевернула ее вверх ногами, Мойра решила, что настал ее последний час. Она нахлебалась воды и еле отдышалась, кашляя и отплевываясь. Но тут же другая волна ударила в лицо, накрыла и за ноги потащила за собой. Икая и всхлипывая, наполовину карабкаясь, наполовину плывя, Мойра погрузилась в темноту воды, представив себе гигантских прожорливых акул, плавающих в этой загаженной воде среди скользких отбросов и каких-то вообще непонятных предметов. И действительно, многое из того, что удавалось разглядеть – даже если она различала пластиковые бидоны, куски дерева, бутылки и дохлую рыбу, – прикасалось к ней и толкало. Здесь воняло мазутом и полуразложившейся рыбой. Изо всех сил вцепившись в обмотку свай и в доски настила террасы, Мойра спрашивала себя, сколько она еще выдержит. От избытка молочной кислоты мышцы рук одеревенели, морская вода заливалась в горло и в нос. Если она ослабеет хоть на секунду, бешеные волны сразу унесут ее, и она утонет…

* * *

– Шевелитесь! – крикнул Джулиус у въезда в деревню.

Боковая дверь последней машины – а это был не внедорожник, а фургон, – открылась, и наружу выскочили люди. Они принялись вытаскивать из фургона маленьких металлических насекомых, которых называли тараканами. У них было прямоугольное тельце, шесть суставчатых лапок и два «глаза» – на самом деле две миниатюрных видеокамеры.

Этих вряд ли что остановит, разве что тайфун.

Техники настроили с полдюжины мини-роботов и опустили их в воду, заливавшую улицу. И тотчас же в свете фар, освещавшем первые дома, те с гудением разбежались в разные стороны, кто вплавь, кто карабкаясь по камням.

– Вот чертовы букашки! – сказал парень из отряда службы безопасности, с надписью HK VP5K на портупее.

– Пошли скорее, – повторил Джулиус.

Он подошел к первому дому, осмотрел дверь и решетку ограды и начал трясти решетку, крича по-кантонски:

– Открывайте! Откройте, или я вынесу дверь!

Мойра забралась как можно глубже в темноту, под настил террасы, обхватив руками доску, которая служила поперечиной настила; оттуда ей были видны огромные, как прозрачные стены, волны. С каждой волной она погружалась в маслянистую воду, где было полно всякой всячины, липкой и вязкой на ощупь, или, наоборот, очень острой. И вся эта гадость пихала ее и царапала. Если она не утонет нынче ночью, то потом точно умрет от заражения крови. Шум под настилом стоял адский: грохотали волны, дрожали и трещали доски; плавающие в воде обломки и мусор с приходом каждой волны со стуком и звоном наталкивались друг на друга и на сваи.

Мойра дрожала от холода и плакала. Силы кончались, и она понимала, что долго так не протянет. Сквозь грохот тайфуна временами различала крики людей Мина, ходивших от дома к дому, и стук кулаков в двери. Она так далеко забилась под настил, что уперлась спиной в холодный и шершавый бетон.

Вдруг Мойра увидела, как с набережной в воду что-то упало в нескольких метрах от нее. Потом раздалось пронзительное жужжание, и на поверхности воды затанцевал тоненький лучик света. Странный предмет поднимался и опускался вместе с волнами, лавируя между сваями. Она напряглась. Таракан. Мини-робот повернулся в ее сторону, и Мойру ослепил яркий желтый свет. Она собиралась уже спрятать голову в воду, когда огромная волна взбаламутила все пространство под настилом, накрыла их обоих и уволокла робота с собой.

Мойра перевела дух, упершись макушкой в поперечину террасы, когда еще один луч света, уже более мощный, вторгся в темноту между сваями и остановился на ней, ослепив ее. Она поморгала, потом закрыла глаза, чтобы прекратилась резь от яркого света. Снова открыла глаза и снова зажмурилась. Свет, слепивший ее, шел с набережной.

– Вылезай оттуда, Мойра.

Это был голос Джулиуса.

– Никто не хочет тебе зла. Вылезай.

Ага, сейчас, уболтал, языкастый… В голове вдруг пронеслось воспоминание из детства: они играли в прятки, и она никак не хотела признать, что ее нашли.

– Вылезай… Это уже не игра, Мойра. Тебя видно. Вылезай…

* * *

– Вылезай, сестренка, а то еще утонешь… Ну да, папа мне все рассказал. У нас с тобой в жилах течет одна кровь. Не находишь, что это здорово? А я вот ничуть не разочарован. Правда, в тебе нет ничего китайского, разве что удлиненные глаза… Посмотри на вещи трезво, сестренка. Если ты останешься в этой норе, сколько еще времени сможешь держаться за доску, пока не онемеют руки и тебя не унесет волной? С другой стороны, я могу попросить моих ребят чиркнуть понизу автоматной очередью, и все будет кончено… Но лучше тебе выйти, и мы поговорим. У тебя, может, и есть шанс, что я тебя не трону. Прежде всего, ты моя сестра. С этим ведь надо считаться? Надо. Хотя бы чуть-чуть… Я не собираюсь убивать собственную сестру. Это мой папочка мучает и убивает женщин, но не я…