Она увидела, как на Джулиуса надели наручники. Тот не сопротивлялся. Лицо его окаменело, голова тряслась. Что за странная ночь… Он бросил быстрый взгляд на Мойру, и в его глазах она не увидела ничего, кроме пустоты. У нее защипало глаза, то ли от морской соли, то ли от слез. Старик сердечным жестом обнял ее за плечи, словно хотел защитить. Они вместе ушли с площади, обогнули ангар с аквариумами и пошли к большим темно-голубым бронированным автомобилям с огромными бамперами и укрепленными лобовыми стеклами. За ними Мойра заметила машину «Скорой помощи».

Ее снова охватил страх. Чаня нигде не было…

– Где Чань? – повторила она.

Их взгляды встретились. В кружении яркого света фонарей на крышах автомобилей глаза Старика влажно блестели, и в них читалось скорбное сочувствие. И тут Мойра поняла. Тряхнула головой и все поняла. Она уже ничего не видела сквозь слезы. Ничего, кроме ярких разноцветных вспышек: красных, как кровь, желтых, как утреннее солнце, голубых, как летнее небо. Все цвета жизни… Она не чувствовала больше ни боли в животе, ни холода, сковавшего кости. Она падала. Стоя в заботливых руках Старика, стремительно летела вниз, в бездну.

– Как? – тихо спросила она.

Мин Цзяньфен задремал. Когда он открыл глаза, ему понадобилось время, чтобы понять, где он находится.

Он пробежал глазами по ярко освещенным витринам, по бликам прожекторов на бетонных стенах, по пюпитрам и картинам мастеров. «Если и существовал кусочек ада, не замеченный Данте, то он был здесь», – повторил он про себя. И поморщился от боли.

Потом осмотрел повязку, которую наскоро наложил себе на плечо, там, где его прошила насквозь пуля этого пса Исмаэля.

Боли он больше не чувствовал, но само по себе это не было хорошим признаком. Во всяком случае, рана больше не кровила. Мин пошевелил челюстями и ощутил острую боль в щеках. Должно быть, изо рта у него воняло, но в той ситуации, в которой он находился, это значения не имело.

Затем прислушался. Грохот тайфуна, слышный даже в бункере, где он заснул, прекратился. Мин Цзяньфен посмотрел на часы. Шесть часов утра. Может, это центральная точка урагана… А может, ураган кончился… Не было слышно ни звука.

Полиция уехала? Вполне возможно. Наверное, они перерыли весь дом с головы до ног и не нашли его. И решили, что он сбежал. Должно быть, ищут его теперь в Центральном офисе на полуострове, по отелям, в аэропорту… Он одолел Исмаэля, избив его – а может, и убив, какая разница? – тростью, и только потом отдал себе отчет, что Мойра сбежала. Он перевязывал рану в плече, а Джулиус с ребятами из охраны пустились за ней в погоню. А когда услышал сирены полицейских машин, то решил, что лучшим убежищем будет для него укрепленный бункер. Кроме него, никто не сможет сюда проникнуть. Даже если легавые и догадаются, что он здесь, они все равно откроют дверь только после долгих часов работы газовым резаком или с помощью взрыва. Ни того, ни другого он не слышал. А значит, они его не обнаружили.

Мин Цзяньфен встал. Сделал несколько упражнений для разминки. Хоть он и старался держаться в хорошей форме, но все равно старел. И спать на холодном бетонном полу ему было уже не по возрасту. Вдобавок сильно разболелась голова. Может быть, устройство для освежения воздуха перестало работать из-за тайфуна? Если это так и его мигрень разыгралась из-за избытка углекислого газа, отсюда надо уходить как можно скорее.

Мин подошел к винтовой лестнице. Выбора не было. Весь его выбор сейчас сократился до одной позиции: он должен уехать из Гонконга. Аэропорт Чек-Лап-Кок отпадает, поезд до Шеньчженя тоже, поскольку поезда контролируют пограничные пропускные пункты в Ло-У и в Лок-Ма-Чау. Вертолетные аэропорты тоже исключены: они, несомненно, служат объектами для наблюдения. Самым лучшим, пожалуй, будет какое-нибудь судно. Невозможно уследить за тысячами лодок и катеров, что мокнут у пристаней, в гаванях, да и просто у берега.

Мин Цзяньфен уже давно разработал план действий на тот случай, если произойдет нечто подобное. В кофре у одного ростовщика в Мон-Коке его дожидались паспорт, наличные деньги в долларах, евро, юанях и донгах, кредитные карты и небольшой чемоданчик. Он знал, что береговая пограничная служба и морская полиция в первые дни будут старательно бороздить территориальные воды Гонконга, и рисковать не собирался. В Джордане, в сорокаэтажном жилом доме, где было больше двух тысяч крошечных квартир-клетушек, его готова была принять такая пятиметровая клетушка. В ожидании, пока все успокоится, ему придется исчезнуть среди семи миллионов обитателей, в сердце самого перенаселенного города в мире. А недалеко оттуда, в Цимь-Ша-Цюе, обитает директор клиники эстетической хирургии, который очень стремится к богатой жизни. Гонконг – это огромный человеческий муравейник, где правят мастера коррупции, должностных злоупотреблений и погони за наживой. Здесь очень легко затеряться.

Поднимаясь по ступенькам, Мин спрашивал себя, нет ли на улице полицейских постов. Они наверняка решили, что он бежал, но могли на всякий случай оставить одного-двух людей. Впрочем, вряд ли… К тому же в Центре оставались сотрудники: ремонтники для устранения повреждений, ночные охранники… Но рисковать все равно не стоило. Он собирался выйти тихо, тайком, потом пешком пройти пять километров по мангровому лесу и джунглям до прибрежного ресторана «Тайвань». Это был еще один его перевалочный пункт. Владелец задолжал Мин Цзяньфену денег, и в том числе сумму, на которую открыл ресторан на пляже. Он спрячет Мина в багажнике своей машины и отвезет его на подземную парковку в Мон-Кок. Больше ничего. А дальше Мин уйдет с парковки и окончательно растворится в людском муравейнике. И станет невидим и недосягаем.

А потом начнет новую жизнь в новом обличье. Проектов было множество. Например, биотехнологии. В то время как Европа приостановила все исследования, Китай уже начал опыты с человеческими эмбрионами. И китайские пары, в отличие от западных, в массовом масштабе расположены улучшать способности своих чад. Это же золотая жила… Достаточно будет двух поколений, чтобы китайский народ стал сильнее и умнее остальных. Кто первым придет на этот рынок, тот и застолбит себе место. Но сначала надо уехать отсюда.

«Наступает самый щекотливый момент», – думал Мин, поднимаясь по лестнице.

Он вгляделся в маленький экран справа от бронированной двери, на который посылали сигнал камеры слежения, установленные в гостиной. Никого. И ни малейшего движения. Мигрень все усиливалась. Надо отсюда уходить, и поскорее… Мин надвинул на лоб капюшон спортивной фуфайки, которую надел перед тем, как спуститься в бункер, надел черные очки и нажал на кнопку рядом с дверью.

Следующий миг был не самым приятным: а вдруг тайфун вывел из строя механизм двери и теперь он навсегда останется в этом склепе и умрет от удушья? Но раздалось тихое жужжание, и дверь открылась.

В гостиной Мин прислушался. Все было тихо. Вилла выглядела пустой. Интересно, арестована ли Туве и все остальные? И где тело Регины? Возможно, в морге, если его нашли у подножия скалы. Обычное дело: свалиться откуда-нибудь во время урагана… А Джулиус? Удалось ему сбежать или он попал в руки полиции Гонконга? По правде говоря, о Джулиусе Мин вообще не беспокоился. Сын всегда маячил неясной тенью где-то на задворках его жизни. Он унаследовал все недостатки матери – взбалмошный характер, неожиданные вспышки гнева, врожденную склонность по любому поводу себя жалеть – и ни одного из качеств отца. Хоть задавай себе вопрос, чья же кровь течет в его жилах… Мин принял все меры к тому, чтобы, случись что, его империя не досталась Джулиусу. В Пекине преданные администраторы были готовы привести в действие определенные юридические и финансовые механизмы, которые лишат сына всякой надежды заполучить фирму хоть на день. А Мойра? Что с ней сталось? Его дочь… Вот Мойра смогла бы сыграть роль в будущем «Мин инкорпорейтед». Если б смогла вырвать кусок из прошлого…