сорока лет бок-о-бок оттрубил. Эрриг — хитрый старый лис, который к тому способен маскироваться, копируя поведение собеседника. Поэтому его и дворовые мальчишки, и главы гильдий, и даже сам король считают своим. Он говорит, что у него это получается неосознанно. Но мне кажется, врет.

За разговорами мы вышли на улицу перед Домо гильдий. На крыльце, как всегда, была разбита самая нижняя ступенька, которая выходила прямо на середину дороги. Даже моя карета сейчас стояла одни колесом на каменной крошке...

Я замерла перед спущенной лесенкой, ожидая когда слуга откроет дверь. И тут меня окликнул господин Элдий...

— Ваша светлость, — он смотрел куда-то правее Дома, — смотрите, Эрриг уже помчался докладывать о своем визите!

Я обернулась. И на самом деле, с заднего двора Дома гильдий отъезжала черная карета без опознавательных знаков. Кто сидел внутри за завешанными плотной черной тканью окнами было не видно. Но это на самом деле мог быть господин Эрриг. Я прикусила губу... Если господин Элдий прав, то мне совсем не нравится эта ситуация. Значит Глава Дома гильдий не сам по себе, а работает на чей-то род? Но на чей?

— Вы знаете, кто его покровитель? — спросила я, не отрывая взгляда от удалявшейся от нас кареты и пытаясь разгадать куда же она едет.

Бывший секретарь Дома гильдий пожал плечами и сокрушенно вздохнул:

— Я не знаю... Но ходят слухи, что один из Высоких родов...

Глава 34

Я не могла упустить такой случай. Поэтому попрощавшись с господином Элдием прямо у Дома гильдий, велела кучеру ехать за каретой Главы Дома.

В Высокий город его пропустили не сразу, задержали на воротах. Скорее всего у господина Элдия не было постоянного пропуска, и страже пришлось отправлять гонца в Высокий род, чтобы узнать готов ли он принять такого просителя.

Все это время мы стояли на соседней улице, прячась от глаз Главы Дома. Я уже сто раз пожалела, что не отвезла господина Элдия домой. Заодно я могла бы повидать Лушку. Сегодня утром мы так торопились, что я только и успела разочек обнять сына. А я по нему очень соскучилась. Но кто же знал, что придется так долго ждать решения неведомого мне герцога...

Наконец, когда мое терпение было на исходе, ворота открылись и карета Главы Дома гильдий заехала в Высокий город. В тот же миг я забарабанила по стенке кареты, приказывая кучеру следовать за ним. Надо было поспешить, Высокий город не такой уж большой, и если мы немного задержимся, господин Эрриг может улизнуть.

К счастью, мы успели. Стражник на воротах, против обыкновения, даже не стал заглядывать в карету, а просто махнул рукой, разрешая проезд. Они уже привыкли, что я мотаюсь туда-сюда, как ненормальная. Наверное ни одни представитель Высокого рода так часто не покидал Высокий город, как я.

И это меня порадовало... Значит со временем я так примелькаюсь. Что смогу осторожно провозить внутрь то, что туда, вообще-то, провозить нельзя... Или кого...

Карета Главы Дома гильдий, как раз доехала до середины короткой центральной улицы и свернула направо... Что же... Даже если я не успею увидеть в какой замок он заехал, число Высоких родов, на которые он мог бы работать, уже сократилось вдвое. И род Бокреев теперь был вне подозрений.

Я опять успела. Мы выехали на перекресток в тот самый момент, когда ворота замка закрылись, пропустив карету Главы Дома гильдий. Я тут же отстучала кучеру, приказывая остановиться. Можно было возвращаться к себе. Теперь я знала, на кого работает господин Эрриг. Этот замок принадлежал Второму советнику моего отца герцогу Фалжо.

Герцог Фалжо-старший, который был сейчас главой рода, был намного старше моего отца. Но тем не менее крепко держал власть в своих руках. Мой отец всегда говорил, что в глубокой старости хотел бы быть похожим на Второго советника: сохранить и силу, и разум.

Я и сама помнила этого старика очень хорошо. Первый советник отца, герцог Делив, был довольно строг и хмур. Поэтому я предпочитала обращаться за помощью ко Второму советнику. И мы с ним ладили очень хорошо. Его подсказки всегда были к месту, а рассказы из собственной жизни, которыми он любил сопровождать каждое объяснение, я слушала с огромным удовольствием. Он никогда не бурчал по-стариковски. Наоборот, он шутил, хохотал вместе со мной над незамысловатыми шутками. А еще он всегда поддерживал меня словом или просто ободряющей улыбкой перед выступлением в Совете, когда меня слегка потряхивало от волнения.

Если бы я не опасалась доверять всем Высоким родам из-за предательства Третьего советника, то, пожалуй, герцог Фалжо был бы вторым, к кому мы с Лушкой отправились бы из темных пещер под королевским замком.

Сейчас же, понимание, что по указке Второго советника в Грилории не соблюдались королевские законы по развитию ремесел, слегка покоробило. Стало как-то обидно за моего отца... Как же так получилось, что самые близкие соратники, от которых он опирался в управлении страной, оказались не такими верными, как он думал, и к тому же вели свои игры, совершенно не заботясь о благе Грилории?

Домой я вернулась расстроенная. Сразу как-то пропало желание встречаться с герцогом Юрдисом. И, вообще, захотелось все бросить и вернуться в Нижний город в домик Селесы. Тогда все было так просто... Тогда я точно знала, кто мне настоящий друг, который разделит со мной последнюю корку хлеба. А что враг, с которым лучше не встречаться.

— Мам, можно? — Анни постучала в кабинет, в котором я заперлась, чтобы никто не видел, как мне плохо.

— Можно, — кивнула я, стараясь незаметно вытереть слезы, невольно выступившие на глазах.

Дочь, получив разрешение, тут же взобралась ко мне на колени и, встревоженно взглянув мне в глаза, закинула руки на шею и прижалась изо всех сил. Я обняла ее и, закрыв глаза, вдохнула такой знакомый запах своего ребенка, который успокаивал и дарил силы одновременно.

— Мам, — прошептала Анни, — не плачь... Они просто все дураки... Сами не знают, что делают... когда я стану императрицей, я прогоню всех дураков и поставлю на их места умных. Лушка сказал, что советниками должны быть те, кто умнее тебя, чтобы давать советы, к которым можно прислушаться. Потому что если слушать дураков, то сам будешь выглядеть, как дурак.

Она произнесла это с такой убежденностью, с таким жаром, что я невольно начала улыбаться. Мои дети такие забавные. Но не зря говорят,