Словно зачарованная, Мила пересекла террасу — ее шаги гулко звучали в абсолютной тишине — и прошла под аркой. Она медленно продвигалась мимо стеллажей, изучая взглядом полки. Протянув руку, Мила на ходу провела кончиками пальцев по толстым корешкам. Надписей не было, но кое-где имелось тиснение в виде каких-то непонятных символов. Заметив на одной из полок книги поменьше размером, Мила остановилась и сняла одну из них.

Название, как и текст вообще, отсутствовало. Зато в центре кожаного переплета было углубление, в котором, словно в глазнице, лежал круглый и прозрачный шар с черным веретенообразным ядром посередине. Несколько секунд Мила не могла отвести взгляда от этого шара. Ощущение было такое, словно она заглянула в чьи-то глаза. Самым странным было, что эти глаза, казалось, тоже смотрели на нее — пристально, с интересом. Повинуясь порыву, Мила раскрыла книгу на середине. От чистых листов повеяло ароматом роз и сирени. Мила перелистнула страницу — на ощупь бумага была как шелк.

Странно, подумалось ей, почему все страницы в книге чистые? Большая и объемная, эта вещь никак не могла быть записной книжкой или дневником. Так почему же листы чистые?

Стоило Миле подумать об этом, как на страницах вдруг стал появляться текст. Нанесенные неизвестным Миле писчим материалом, на шелковой бумаге проступали знаки и символы, абсолютно незнакомые ей. Ни один известный ей алфавит не имел даже приблизительного сходства с теми линиями и завитками, которые складывались на бумаге в некое подобие слов. Хотя узор, который образовывали непонятные символы, скорее напоминал не слова, а сплетение ветвей в древесных кронах.

Мила внимательно всмотрелась в странное подобие текста, словно пытаясь разобраться в нем, разгадать, какой смысл в него заложен, о чем рассказывают эти знаки и символы. Она изучала то сами символы, то сложенный из них древесный узор.

— Ох! — громко выдохнула Мила, когда в ее голове вдруг возникла картинка.

Образ был очень яркий… Он возник в ее воображении, словно сцена из книги, как бывает, когда читаешь роман и словно видишь наяву то, что происходит на его страницах. На короткий миг она увидела…

Заснеженная площадь… Одетые в снежные шубы и шапки мраморные памятники… Перед ней стоит Гарик и протягивает ей руку… Мила вкладывает свою руку в его ладонь, и он бережно сжимает ее пальцы…

Мила тяжело задышала. Ее била крупная дрожь. Не желая этого, но не имея сил сопротивляться, Мила снова посмотрела в книгу. Символы появились уже на другой странице, которая лишь секунду назад была чистой. Мила вгляделась в причудливый текст, словно бы собиралась прочесть его. Конечно же, она не смогла сложить символы ни в слова, ни в предложения. Но она снова увидела в своей голове картинку…

Солнце опускается за горизонт… Свет вокруг радостно-оранжевый… В нескольких миллиметрах от ее лица — лицо Гарика… Глаза у него необыкновенно синие, таких просто не бывает… Он целует ее…

— Что это такое? — почти беззвучно прошептала Мила. — Как?! Откуда?!

Она отстранила книгу и уставилась на нее с подозрением, начиная сомневаться, что «книга» — это правильное название для этой вещи. Потом отложила и взяла другую. У этой был черный кожаный переплет, а в центре, как и у предыдущей, — углубление с прозрачным шариком внутри. Веретенообразное черное ядро шара на мгновение притянуло к себе взгляд Милы. Чувствуя себя так, словно ее лихорадит, Мила раскрыла книгу. От потемневших, шершавых листов потянуло запахом гари, а на страницах стало проступать уже знакомое Миле «древесное» письмо.

В этот раз она не пыталась разобраться в символах и знаках, а лишь мельком пробежалась по ним взглядом. Но ее сознание словно умело подобрать нужный ключик к расшифровке незнакомого письма, потому что в воображении почти мгновенно развернулась сцена…

Огромный зал, где все стены задрапированы черным, а окна занавешены темным бархатом… По стенам и под потолком словно в агонии пляшут алые блики… В центре зала, на высоком постаменте, стоит хрустально-каменная чаша с пульсирующей кровавой луной внутри… Перед Милой — фигура рыжеволосого человека в черном одеянии до пола… Он произносит заклинание… Прямо в нее летит волна огня, но, ударившись о ее грудь, отскакивает и возвращается… Фигуру рыжеволосого человека охватывает пламя… Пепел на полу…

Мила с усилием оторвала взгляд от страниц. Ее сердце колотилось, словно сумасшедшее. У нее было чувство, будто нечто прямо сейчас выворачивает наизнанку все ее существо, заглядывает в самые дальние уголки ее души и вытягивает наружу старые воспоминания. Мила почувствовала острое желание броситься вон из этого помещения с книгами, но ноги словно приросли к полу. Вместо того чтобы сбежать, Мила перелистнула несколько сухих страниц цвета горчицы. По бумаге в тот же миг побежала вязь из символов и знаков, а в воображении Милы уже ожила новая сцена…

Освещенная факелами пещера… Увязший в огромной паутине Берти, а под ногами у него — гора золота… Чудовищное существо с лицом и телом человека, но с паучьими лапами вместо ног направляет на Берти струю огня… Огонь перекидывается на человека-паука и, охватив его, тут же падает на пол, словно смытый водяной волной… Рука, принадлежащая чудовищу, тянется к ней, к Миле… Боль… Темнота…

Мила отбросила книгу в сторону, вытерев со лба крупные бусины холодного пота. Но не имея сил противостоять непреодолимой тяге, тут же схватила с полки еще одну книгу: обтянутую багряной кожей, с тиснением в виде корабля с поднятыми парусами. В центре обложки — все то же углубление с прозрачным, будто стеклянным, шаром. Черное веретенообразное ядро внутри шара на один короткий миг показалось Миле живым, но она тут же и думать забыла об этом, торопясь открыть книгу.

С мягких, словно свежее постельное белье, листов пахнуло травами, луговыми цветами и лесом. Запах был таким чудесным, таким волшебным, что Мила даже выдохнула с облегчением. Такой запах не может быть предвестником плохих воспоминаний. Страницы, которые пахнут весной, не могут рассказывать страшные истории.

Пока она думала об этом, на белоснежной бумаге начал проступать текст: черточки и завитки сплетались в непонятные символы; символы, объединяясь друг с другом, рисовали древесную крону… Мила следила глазами за рождающейся на бумаге историей, даже не надеясь прочесть ее, но уже зная, что увидит эту историю в своем воображении, потому что так происходит всегда, когда читаешь книгу…

Но к этой истории она оказалась не готова.

Судорожно глотая воздух, она пыталась прогнать картинку, возникшую в ее воображении, но ничего не выходило…

Танцующие на фоне неба в смертельной схватке пегасы: белый и черный… Молнии, раскалывающие чернильную синь небосвода… Ей улыбается светловолосый юноша-эльф… Красивый, он похож на сошедшего с неба ангела… В воздухе со свистом проносится золотая молния… В груди юноши торчит золотое копье… Изумрудные глаза, в которых плещутся мириады созвездий, смотрят удивленно, растерянно… Пронзенное копьем тело вспыхивает звездной россыпью… и исчезает навсегда…

— Горангель…