Горы внезапно словно расступились, и взору Милы открылась…

— Долина Белого Единорога!

Ступа пошла на снижение и вскоре мягко приземлилась. Гарик открыл дверцу, следом за ним Мила ступила на землю.

Когда она побывала здесь два года назад, это была проклятая Долина Забвения: мертвая земля, высохшее озеро, ни деревца, ни травинки — только останки каменных жилищ, покинутые много сотен лет назад. Эти призраки ставшей легендой жизни стояли здесь и сейчас, но все остальное изменилось неузнаваемо.

Из-под земли пробивалась трава. На молодых деревьях наклевывались почки. А чуть дальше сверкала на солнце прозрачная озерная гладь. Долина Забвения, избавившись от своего проклятия, зацвела и вновь превратилась в Долину Белого Единорога.

— Как же здесь красиво, — восхищенно прошептала Мила.

Повернув к ней лицо, Гарик улыбнулся и протянул руку.

— Пойдем к озеру.

Солнце начинало припекать, ветра в долине не было, поэтому Мила с Гариком на ходу сняли накидки. Приблизившись к кромке озера, они расстелили их на траве вместо подстилок и сели.

— Закрой глаза, — попросил Гарик, повернувшись к Миле.

Она послушалась. Через три секунды не выдержала и рассмеялась:

— Надеюсь, ты не собираешься искупать меня в озере? — с закрытыми глазами спросила она.

— Интересное предложение! — с иронией в голосе бодро отозвался он. — Обещаю подумать… Можешь открывать.

Мила не стала просить себя дважды.

— С днем рождения, — глядя на Милу с улыбкой, сказал Гарик.

Она опустила глаза — между ними, на земле, лежал сверток. Мила нерешительно глянула на Гарика, словно спрашивая разрешения. Он кивнул. Тогда она взяла сверток в руки и, развязав ленту, начала снимать подарочную упаковку.

— Откуда ты узнал, что у меня сегодня день рождения? — спросила она.

— Разведка донесла, — наблюдая за ее действиями, отшутился Гарик.

Отбросив бумагу в сторону, Мила обнаружила, что держит в руках красиво оформленную квадратную коробку. На крышке были изображены два дракона, несущиеся друг на друга, словно выпущенные из луков стрелы. Надпись над ними гласила: «Драконий дартс».

— Драконий дартс? — вслух спросила Мила и вдруг вспомнила: — Подожди! Это та игра, в которую ты играешь лучше всех в Золотом глазе?

Гарик на миг растерялся; вид у него в этот момент был очень потешный.

— Дамир бессовестный льстец! — с наигранным возмущением скривился он. — Он сочиняет! Неужели ты ему поверила?

— А ты не скромничаешь? — подозрительно сощурилась Мила.

— И не думал!

— Проверим? — вскинулась Мила. — Научишь меня играть?

— Легко! — согласился Гарик и, кивнув на подарок, насмешливо добавил: — Но для этого надо как минимум открыть коробку.

Мила так и сделала. Откинув крышку, внутри коробки она обнаружила круглый плоский диск, разделенный на пять разноцветных колец с белым кругом по центру. В маленьких отделениях, в углах коробки, лежали два серебряных перстня. На ободке каждого из них красовалась объемная морда дракона.

— Диск — это мишень, — начал пояснять Гарик. — А перстни нужны, чтобы выпускать драконов. — Он указал пальцем на диск. — Видишь, здесь шесть зон. Самая крайняя, коричневая, называется «говядина». Попадание в эту зону дает всего одно очко. Следующая, розовая, — «свинина». Три очка за попадание. За ней красная — «мясо». Семь очков. Эти зоны считаются слабыми. Следующие три — сильные зоны. За них дается намного больше очков. Четвертая от края зона, зеленая, называется «салат». За попадание в нее игрок получает пятьдесят очков. За ней оранжевая зона — «апельсин». Очень сложно попасть, но если выйдет, получаешь сто одно очко. И наконец центральная зона, белая. Она называется «эскимо». Если удастся в нее попасть, ты получаешь двести три очка. Три попадания в «эскимо» — и ты выигрываешь, потому что игра ведется до шестисот девяти очков.

Мила задумчиво пошевелила бровями.

— Кажется, это не слишком сложно, — сказала она, вытаскивая из коробки диск.

— Не сложно? — хмыкнул Гарик. — Скажи это драконам!

Он встал и, взяв из рук Милы диск, метнул его в сторону, как спортивный снаряд. Диск отлетел метров на тридцать и, зависнув прямо в воздухе на высоте человеческого роста, принял вертикальное положение. Мила невольно ахнула, когда на ее глазах он начал увеличиваться в размерах, пока не стал в четыре раза больше. А кольца диска засияли теми цветами, в которые были окрашены.

— Это зачем? — озадаченно спросила Мила.

— Для драконов, — ответил Гарик.

Затем он вынул из коробки один из перстней.

— Дай руку.

Мила послушалась, и Гарик надел перстень на безымянный палец ее правой руки. Пока она рассматривала серебряную драконью морду на ободке, Гарик вытащил из коробки второй перстень.

— Не могу надеть, — пожаловался он, с силой пытаясь натянуть перстень на правый безымянный палец. — Не налезает. Поможешь?

— Ага, — с готовностью откликнулась Мила.

Она с усилием нажала на перстень, ожидая, что он пойдет туго, но тот легко и свободно опустился на основание пальца. Мила удивленно подняла брови, вдруг задумавшись, что все это сильно смахивало на обручение. Хитрющая улыбка на лице Гарика подтвердила ее догадки.

— Ты все подстроил, — потрясенно сказала она.

Гарик рассмеялся.

— Отомсти мне. Обыграй меня! Представляешь, как пострадает моя репутация лучшего игрока в драконий дартс?

— Еще как обыграю! — одарив его многообещающим взглядом, пообещала Мила и указала на свой перстень. — Для чего они нужны?

— Выпускать драконов, — с улыбкой ответил он.

— Настоящих? — с сомнением спросила Мила.

— Нет, слава Древишу, — ответил Гарик. — Иллюзии, уменьшенные копии настоящих. Но, должен предупредить, драконы, какими бы иллюзорными они ни были, большие любители мясных блюд, поэтому будет нелегко их заставить лететь в «салат», в «апельсин» или в «эскимо».

— Я попробую, — с упрямством сказала Мила. — Как выпустить драконов?

Гарик отошел от нее на пару шагов и стал лицом к светящейся мишени.

— Прежде всего, — сказал он, — соблюдай дистанцию. Ближе не подходи.

— Почему? Что будет? — полюбопытствовала Мила.

— А вот что…

Он сделал шаг вперед, и диск в тридцати метрах от него словно отполз по воздуху назад.

— Он сохраняет расстояние, — догадалась Мила.

Гарик кивнул и вытянул перед собой руку с серебряным перстнем. Сжав кисть руки в кулак, он негромко, но отчетливо произнес:

— Оживи.