Концерт действительно получился отличным, и о нем много писали и говорили, хотя не обошлось и без недоброжелателей, как это обычно бывает. Однако, несмотря ни на что, «На краю» пророчили отличное будущее. И мне оставалось только радоваться за Антона, грустить по нашему расставанию и беззвучно шипеть на всяких там восторженных девиц, которые писали о своей невероятной любви к Кею. Хотя, с одной стороны, я, конечно, прекрасно понимала, что любят они лишь его сценический образ, а не живого человека, скрывающегося за броским псевдонимом, со всеми его многочисленными тараканами. Однако все равно делиться своим Антоном ни с кем не хотелось.

После концерта ребята почти сразу отправились в Германию, где на одной из студий должны были работать над новым альбомом, после которого Андрей собирался организовать турне по европейским городам – завоевать зарубежный рынок было его, как он говорил, первоочередной задачей. Казалось, всего лишь – им нужно записать альбом, что тут особенного, но парни тратили на это все свое время и силы, понимая, что от этого самого альбома зависит их музыкальное будущее. Они постоянно пропадали в этой самой студии, придумывая аранжировки и ища нужное звучание, и Кей усиленно работал над лирикой – он писал много, но многое ему и не нравилось. Кажется, он хотел сделать что-то по-настоящему стоящее, а оттого нервничал. Однажды они едва не подрались с Келлой, которого он достал с очередной барабанной партией, и только вмешательство других парней не дало состояться грандиозной драке, ибо Келла разозлился ужас как. Как потом сдал друзей Фил, им помог помириться лишь алкоголь и, подозреваю, в больших количествах.

Так мы и жили – я осталась дома, а Антон – в Германии, но почти ежедневно разговаривали или же просто переписывались, рассказывая друг другу обо всем, что происходит.

А еще у меня появился недруг.

Время стало моим врагом.

Сразу после того, как Тропинин уехал, оно издевательски медленно тянулось, и я не знала, куда себя деть – так скучала. Хорошо, что рядом со мной была неунывающая Нинка, которая, казалось, совершенно забыла о Келле, по привычке своей меняя парней, как перчатки, и веселясь то с одним, то с другим и разочаровываясь в них с удручающей частотой.

Время я победить не могла и потому стала искать способы укротить его, ускорить.

Так, насмотревшись на Нинку, которая во время нашей практики в августе отправилась на курсы по вождению, согласившись вдруг на машину, я тоже решила чем-нибудь заняться и записалась неожиданно самой для себя в «Современную школу танцев». Сначала мне хотелось заниматься современными танцами, но волею судьбы вышло так, что записалась я на пол дэнс.

Когда об этом узнала Нинка, она хохотала как безумная. Сама она, в отличие от меня, обладала хорошей физической подготовкой и часто, правда, по настроению, а не по расписанию, посещала тренажерный зал.

– Моль вернется, а ты ему стриптиз танцевать начнешь? – веселилась подруга, глядя на многочисленные синяки на моих ногах. Я всего лишь пару раз сходила на занятия, но они не замедлили появиться – мне объяснили, что это нормальное явление.

– Танец на пилоне – это форма акробатики, – морщась от ноющей боли в мышцах, заявила я, повторяя слова своего тренера. – Никак не связана со стриптизом.

– Она-то может и не связана, – хихикнула подруга, – зато Тропинку в ад впечатлишь. Катька, у меня идея! Давай, я запишу, как ты там на шесте извиваешься, и мы видос Клею отправим, пусть слюной захлебнется!

– Я еще и не умею ничего, – отмахнулась я. – И вообще, что за идиотские мысли? Я хожу туда для тонуса.

На это подруга не ответила, только лишь хмыкнула и посоветовала мне для тонуса ходить вместе с ней в тренажерку, а не набивать синячищи на пилоне. Я отказалась и упрямо посещала студию, вскоре даже научившись получать удовольствие от происходящего. Мне захотелось быть более пластичной и гибкой. И иногда я представляла, а что было, если бы Антон увидел меня на пилоне. Такие фантазии придавали сил, хотя изрядно смешили.

А еще я часто бывала в тех местах, по которым мы с Антоном гуляли летом, как сегодня, и тогда мне казалось, что он сейчас здесь и со мной, держит за руку или обнимает. Иллюзии оказались отличным лекарством, правда, недолговечным и требующим постоянно повышать дозу.

…постояв в беседке-ротонде, я двинулась обратно, рассеянно разглядывая нарядные деревья. Вскоре я вышла к дому из бруса с двухэтажной террасой со столиками – кафе «Старый парк». Если летним жарким днем народу тут было совсем немного, то сейчас, в теплый осенний выходной вечер, здесь собралось приличное количество народа. Да и в самом парке я повстречала немало прогуливающихся.

Пройти мимо еще одного места, где мы проводили время с Антоном, я не смогла – ноги сами понесли меня ко входу, и вскоре я уже расположилась за одним из столиков около широкого окна с занавесками. К сожалению, тот столик с полупрозрачными шторками, за которым сидели мы с Тропининым, был занят – другой парой, очень юной, очень милой и, кажется, очень влюбленной. Молодой человек неотрывно смотрел на свою спутницу, а та счастливо смеялась. Эти двое напомнили мне нас с Антоном, и на лице сама собой появилась едва заметная теплая улыбка.

Настроение у меня было смешанное: с одной стороны, после общения с любимым человеком хотелось улыбаться, и душа пела, и сердце стучало веселее, а с другой, я, кажется, еще больше стала скучать по нему, желала прикоснуться, обнять, услышать его голос – вживую. Почувствовать рядом.

Скоро это случится.

Горячий ароматный кофе немного привел меня в чувство, подарив легкую бодрость, и я уже даже решила заказать вторую чашечку, как мне помешал телефонный звонок.

– Ну и где ты? – не здороваясь, недовольным тоном осведомился ворчливый голос Нинки.

– В кафе, – отвечала я, аккуратно отламывая ложечкой кусочек пирожного «Наполеон», который на вкус был просто божественным.

– В кафе? И без меня? – ахнула Журавль и тотчас потребовала адрес этого самого кафе, заявив, что сейчас приедет и расскажет кое-что «потрясное».

Ее сейчас растянулось на двадцать минут.

Едва только подруга вошла в кафе, благоухая духами и стуча каблучками, сразу же нашла меня и села в плетеное кресло напротив. Как и всегда, выглядела она отлично: ярко-алое платье с иголочки, поверх него – легкая кожаная курточка какого-то известного бренда, на которую ниспадали светлые волнистые волосы. Ангельское личико портила кривая насмешка.

– Обстановочка – отстой. И находится эта забегаловка в кармане мира. Кормят-то хоть вкусно? Я голодная! – громко заявила Нинка, не стесняясь молоденькой официантки, которая подошла к нашему столику, чтобы принять заказ у новой посетительницы.

– И тебе привет, – улыбнулась я подруге. – Что ты хотела мне рассказать «потрясного»?

– Минуту, – подняла указательный палец вверх Нинка. – Сейчас заказ сделаю. Ну, – обратилась она к официантке, – что у вас тут есть вкусного?

– У нас все вкусное, – не растерялась та.