Он указал на кристалл. Преображенский сам взял вещицу и сунул ее в гнездо проектора. Голографическая реконструкция внешнего вида одного из существ, мелькавших на дальнем плане видеокартинки, была четкой и пугающей. Для всех, кроме Сергея. Он смотрел на материализовавшихся песчаных фантомов Ван Ли и ловил себя на мысли, что ждет, когда бочкообразная голова монстра развернется к нему и «лицо» обретет знакомые черты. Компьютер не знал об этом свойстве фантомов, и потому ничего подобного не происходило, но отделаться от неприятного ощущения князь так и не смог.

– Они гнались за вами? – спросил Барышев у лейтенанта.

– Не знаю. – Осокин, казалось, не удивился такому вопросу. – Теперь мне кажется, что нет. Но тогда, поймите меня, господин генерал…

– Понимаю, – Барышев задумчиво кивнул.

– Мне кажется, что они не столько охотились на нас, сколько подчищали территорию. Словно мы были простой грязью… понимаете? Словно кто-то натоптал у порога их дома и они вышли подмести… Никаких эмоций, никаких специальных эффектов вроде устрашающего рычания или размахивания оружием… Просто выбрались из своего подземелья, провели зачистку и снова ушли под грунт.

– Страшное дело, – тяжело проронил Воротов. – Пылесосы, настроенные исключительно на животный белок.

– Неверно, – возразил Преображенский. – Исключительно на людей они настроены. Вот в чем проблема.

– А как же – птицы и звери?

– А как же – оружие и снаряжение? Птиц в городе могло не быть изначально, зверей – тем более. Не факт, что их «растворили» эти космические гусеницы. А вот уничтожение, «зачистка» людей вместе с одеждой и оружием – улика в пользу осмысленного причинения ущерба. Это не то, о чем мы думали, Игорь. Это не стихийное бедствие, не межгалактическая зараза… Это нападение! Нас хотят уничтожить как вид. Раньше я сомневался: а не зря ли мы боремся с естественным ходом вещей? Или, быть может, мы оказались случайными свидетелями чьей-то смертельной схватки. Теперь я вижу – это не совпадение, не стечение обстоятельств. И мы не случайные червяки на перекрестке. Мы мешаем, и нас убирают. Планомерно и тщательно. Вычищают до последнего. Чем или кем заселят наши планеты после исчезновения людей, я не знаю. Но знаю, что произойдет это заселение не раньше гибели последнего из нас. Только после полной и тщательной «уборки», или «прополки», или «санации», называйте, как нравится…

– Что же делать? – недоверчиво глядя на князя, спросил Барышев. – Как нам защитить себя?

– Лучшая защита – нападение, – высказался Воротов.

– Мысль, конечно, свежая, – невесело усмехнулся генерал, – только как ее реализовать? На кого мы должны напасть, чтобы отстоять свои планеты и право на жизнь? Кого атаковать? Этих монстров?

Он указал на вращающуюся над проектором голограмму.

– Они всего лишь исполнители, – возразил Сергей.

– Тогда вообще непонятно. – Барышев взглянул на лейтенанта. – Вы стреляли в них, Осокин?

– Конечно. – Полицейский покачал головой. – Только без толку. Ничто их не берет. Я лично испытал на них три вида оружия: нейтронат, «СВЧ» и пулевое. Ребята стреляли из лучеметов и кинетики… Эта саранча даже не морщилась. Шагала себе вперед и жрала… всех подряд. Вернее – растворяла.

– А вышли они из-под грунта? – уточнил Барышев. – Совсем беда… Ведь если на Деа такие личинки вызрели под землей, то и на других планетах в конце концов произойдет то же самое.

– Произойдет, – согласился Сергей. – Вопрос: когда? Сколько у нас осталось времени?

– Для чего? Мы же все равно бессильны. – Генерал удрученно вздохнул. – Это не чиниды. Такой противник нам не по зубам. Вот если бы знать, в чем их слабость, если таковая, конечно, имеется…

– А лучше – где у них логово, – добавил Воротов. – Или все вместе.

– Если предположить, что звезды-диверсанты, коконы вокруг систем и эти «гусеницы» связаны, то логово находится где-то в пространстве чинидов, – предположил Сергей.

– Но ведь и там происходит нечто подобное, – возразил Воротов.

– В том-то и дело. Это лишь подтверждает мою теорию. Объект интереса агрессоров – не светила солнечного класса и не жизненное пространство. Охота ведется на людей. Поэтому Рубеж и соединил наши миры: скорее всего единственные «человеческие» миры в Галактике.

– Но ваша теория все равно не объясняет, кто же наш враг, – заметил Барышев.

– Потому что этого я пока не знаю, – ответил Преображенский. – Но очень скоро мы выясним и это. Есть у меня одна гипотеза… Завтра после торжеств мы ее проверим. Игорь Ярославич, прикажи готовить наш «умный крейсер»… А вам, Осокин, спасибо за службу.

– Вы уже благодарили, еще тогда, на Терции. – Лейтенант слабо улыбнулся и пожал протянутую руку.

Ответ был неуставным, но князь полицейского простил. Тем более что и рука лейтенанта, и лицо были уже почти восковой прозрачности…

Слуга согнулся в низком поклоне, но Высшему этот знак почтения пришелся не по душе. Слуги его раздражали. Они были неопрятными, грубыми и омерзительно плотными. Энергетические опоры их тел с огромным трудом выполняли изначальные функции, и слуги пользовались ими лишь изредка для удержания равновесия или для срочных перемещений в пространстве при попутном солнечном ветре. А еще они были туповаты и очень плохо понимали мыслеязык, сколько ни пытались Перворожденные их выдрессировать. Причем нынешним хранителям Первополя было достоверно известно, что слуги когда-то были гораздо более понятливыми и умели перемещаться в пространстве не хуже хозяев. Куда со временем подевались все их навыки и сообразительность, оставалось только гадать. Теперь это были неуклюжие, безмозглые коротышки, неспособные к нормальному общению и даже с трудом воспринимающие элементарные команды на мыслеязыке. А еще их лики были обезображены глубокими складками, в глубине которых скрывались отвратительные утолщения восприимчивых к излучению нервов. Мало того, что сами нервы, эти белесые жгуты белковой субстанции, были ужасны, у слуг они еще и прорывали плоть, выпирая наружу. Благо эту мерзость хоть немного прикрывали толстые горизонтальные складки.

Высший почувствовал, как перераспределяется энергия его тела, и расправил опоры, улавливая легкий плазменный бриз от ближайшей звезды. Перепад давления частиц был направлен от центра Галактики. Высший плавно переместился по упругому гребню фронта и зачерпнул со дна уровня Накопления немного колеблющейся энергии. Она студенисто подрагивала, просачиваясь сквозь водородный ореол тела. Это было кощунством, но Высший выплеснул энергию, не впитав ни капли. Сейчас ему было не до удовольствий. Его беспокоило возмущение в Первополе. Там, на уровне Чистой энергии, происходило нечто неправильное. Вот и этот слуга, вернувшись с низшего уровня, вдруг поклонился не так, как обычно. Его полупрозрачное тело не поравнялось с нижней опорой хозяина. На неуловимо малую толику, на ничтожно малую, но все-таки это можно было рассматривать как проявление непочтения. Непочтения! Состояния, пограничного с бунтом!