11. Война в Беотии. Лето 479 г. до н. э

Армия Павсания закончила сосредоточение на Истмийском перешейке. Командующий дождался благоприятных жертвоприношений и покинул Пелопоннес, приведя войска в Элевсин. Этот город находился прямо напротив Саламина, и как только в нем появились лакедемоняне, с остова переправились 8000 афинских гоплитов под командованием Аристида. В связи с экстремальной ситуацией народное собрание избрало его стратегом с неограниченными полномочиями, и надо сказать, что выбор оказался очень удачен. В силу особенностей своего характера именно этот человек сделает очень много для дальнейшего роста могущества Афин. Влияние Фемистокла стало падать, а сила Аристида стала расти.

Объединенное войско эллинов выступило в Беотию, где находилась армия Мардония. Павсаний решил закрепиться в окрестностях города Эрифры, поскольку именно из них открывалась прямая дорога на Фивы, главную опорную базу персов в Греции. Единственный минус заключался в том, что в случае похода против фиванцев эллинам пришлось бы идти по Беотийской равнине, где персы могли развернуть всю свою кавалерию. Но с другой стороны, оставаясь в Эрифрах, Павсаний гарантировал себе выгодную позицию, поскольку в тылу у греков была гора Киферон, что исключало возможность окружения вражеской конницей. Расположившись на склонах Киферона, эллины стали готовиться к бою. Павсаний события не форсировал, он знал, что персы находятся у реки Асоп, и выжидал, что теперь предпримет Мардоний. Но неприятности подкрались с другой стороны.

Сначала произошла ссора между афинянами и тегейцами. Выстраивая войска в боевой порядок, Павсаний на почетном правом фланге поставил лакедемонян, а на левом расположил афинских гоплитов. Чем вызвал бурю возмущения у тегейцев, которые с давних пор всегда занимали левое крыло, если спартанцы стояли на правом. Но афиняне, победители персов при Марафоне, считали ниже своего достоинства уступать требованиям каких-то там тегейцев. Улаживать конфликт взялся Аристид, он склонил большинство союзников на свою сторону и тем самым решил вопрос в пользу афинян.

Едва закончилась ссора с тегейцами, как случилась новая напасть, поскольку был обнаружен заговор среди афинских гоплитов. Информация о нем есть только у Плутарха в биографии Аристида, но это не значит, что его не было. Геродот мог просто не упомянуть о нем по причине незнания, либо, не желая выставлять афинян в негативном свете в канун решающей битвы за независимость Эллады. Ведь это шло вразрез с его концепцией о том, что именно благодаря самоотречению граждан Афин персы потерпели поражение. Недаром Плутарх обращает внимание на то, что причиной заговора послужило бедственное положение некогда состоятельных и уважаемых людей, совершенно разоренных войной. Исходя из того, что ситуация в Элладе складывалась совершенно непредсказуемая, заговорщики решили совершить в Афинах государственный переворот и уничтожить все демократические институты. Если же эта попытка успехом не увенчается, то признать власть персидского царя.

Большим благом для союзников стало то, что первым о заговоре узнал Аристид. Понимая, что в сложившейся ситуации широкая огласка и репрессивные меры могут вызвать панику в рядах армии эллинов, стратег действовал очень осторожно. К тому же он не располагал подробной информацией о количестве заговорщиков, а обладал сведениями только о руководителях заговора. Было арестовано восемь человек, из которых лишь двое – Эсхин и Агасий – были привлечены к суду. Да и то им впоследствии дали возможность убежать. С остальными Аристид провел личную беседу, во время которой предложил снять с себя все обвинения честной службой на благо Афин. Судя по всему, инцидент был исчерпан, поскольку ни о чем подобном Плутарх больше не упоминает.

Ситуация накалялась. Мардоний проехал вдоль расположения вражеской арами, оценил обстановку и, придя к выводу о невозможности атаковать противника на его позициях, решил выманить греков на равнину. Эту задачу он поставил перед командиром конницы Масистием. Чернобородый гигант в золотом чешуйчатом панцире склонился в поклоне перед командующим, затем вскочил на огромного нисейского коня и помчался в расположение кавалерийских частей.

Собрав вокруг себя военачальников, Масистий указал им на склоны Киферона и объявил приказ Мардония. После чего распорядился, чтобы наездники не вступали в ближний бой, а атаковали на расстоянии. Греки сильны в рукопашной схватке, но как стрелки значительно уступают персам и их союзникам. Поэтому надо сделать так, чтобы противник был вынужден атаковать конных лучников и для этого спустился на равнину. А как только это случится, то надо заманить греков поближе к лагерю Мардония, где они попадут под удар персидской и беотийской пехоты. Объяснив все это подчиненным, Мардоний стал объезжать ряды всадников, которые восторженным ревом приветствовали любимого командира. Яркими лучами вспыхивала на солнце золотая уздечка коня Масистия, сверкали драгоценные камни на рукоятке меча и пурпурной одежде военачальника, надетой поверх панциря. Закончив смотр, Масистий скомандовал наступление, и персидская кавалерия устремилась к отрогам Киферона.

Ближе всех к равнине стоял отряд гоплитов из Мегар, количеством в 3000 воинов. Увидев приближающиеся тучи пыли, стратег мегарцев быстро сообразил, что это такое, и приказал своим людям строиться фалангой. Эллины едва успели закончить построение, как налетели всадники Масистия. Ливень стрел, дротиков и копий пролился на ряды гоплитов, укрывшихся за щитами. Масистий посылал в бой отряды посменно, давая воинам время передохнуть. Саки, бактрийцы и персы носились вдоль вражеских шеренг, забрасывали греков метательным снарядами и, громко смеясь, обзывали своих врагов бабами. Всадники налетали с фронта и флангов, подъезжали к первым рядам фаланги, выпускали стрелы практически в упор и уносились прочь. Солнце палило нещадно, стрелы и копья стучали без перерыва по щитам эллинов, а гоплиты по-прежнему стояли на месте, обливаясь потом и кровью. Мегарцы несли потери, и стратег отправил к Павсанию вестника с просьбой о помощи.

Покрытый потом и пылью, гонец добрался до Ставки Павсания и предстал перед командующим: «Мегарцы говорят: “Союзники! Мы одни не в состоянии выдержать напор персидской конницы, пока занимаем то место, на какое поставлены были вначале; однако благодаря стойкости и мужеству мы держимся до сих пор, хотя нас и теснят. Но если и теперь вы не пошлете каких-нибудь иных воинов, которые заменили бы нас на этом месте, то мы покинем его”» (Herod.IX,21). Но Павсаний и сам видел, как волны персидской конницы с трех сторон накатываются на фалангу мегарцев, безнаказанно расстреливая гоплитов.

Тем не менее реакция командующего была оригинальной, поскольку он не стал отдавать