– Но в серьезности переворота вы несомневаетесь? – настойчиво повторила Даша.

– А вы что, сомневаетесь? – Глаголев на краткиймиг не смог скрыть удивления. – Вы мне еще заявите, чтосомневаетесь, – в то время, как у вас где-то тут лежат кассеты субойнейшим компроматом.

– Компромат, действительно, убойнейший, – сказалаДаша, ухмыляясь во весь рот. – Конфетка, а не компромат…

– Не тяните кота за хвост.

– У вас есть лишних четверть часика?

– Не больше, – сказал он нетерпеливо. – Никакне больше.

– Вот и прекрасно. Я вам расскажу одну невыдуманнуюисторию. – Даша налила себе чаю. – Сигаретку не подадите? Спасибо…Это мне рассказал один знакомый мент. Дело было на Дальнем Востоке в девяностопервом году, когда Союз еще не развалился, но от Бреста до Магадана шизофрениякатилась девятым валом… Есть там у них, в Приморье, какой-то экзотическийнародец вроде кето или селькупов, и весь он примерно насчитывает человек стысячу. Живут себе, как положено, в каменном веке, рыбку ловят, охотятся,народец такой крохотный, что у них даже автономного округа не имеется. А вотинтеллигенция трудами Советской власти была. С вузовскими дипломами, все честьпо чести, национальные кадры… Интеллигенции насчитывалось всего-то человекдесять. И вот эта самая национальная интеллигенция… черт, забыла, как звалсянародец… ну, пусть будут – мармозеты. Словом, мармозетская интеллигенция,поддавшись общей тенденции на полную, клиническую суверенность, на серьезнейшемсерьёзе решила провозгласить вольную Мармозетию. Помните, что тогда творилось?Так что – ничего нет удивительного, в конце-то концов. Кто сказал, что вильнаУкраина может существовать, а вильной Мармозетии быть не может? Есть же Монако,Андорра, еще кто-то там микроскопический… Короче, интеллигенция в полномсоставе стала разрабатывать проект отделения Мармозетии от России. Посколькусреди интеллигентов всегда отыщутся засланные казачки, эти заговорщикиисключением не стали – затесался среди них стукачок и поспешил в темпепросигнализировать областному КГБ. В области, понятное дело, началась тихаяпаника, сгоряча решили, что у них под боком будет с минуты на минуту второйКарабах…

– Что-то я такое смутно помню… – пожал плечамиГлаголев. – Ладно, продолжайте.

– Настал исторический день, когда эти интеллигентысобрались где-то в избе на отшибе и стали делить портфели – кому бытьпрезидентом, кому премьером, кому в Вашингтон послом ехать, кому в Париж. Аучастковым там был старшина, этакий Анискин, только помоложе. Ну, в деревненикогда ничего ни от кого не скроешь… Прослышал он про заседание моментально.И, в отличие от областных чинов, нисколечко не занервничал, просто стало емулюбопытно – всякое повидал, но вот чтобы на его участке кто-то провозглашалсуверенное государство, такого отродясь тут не бывало… Надел фуражку и пошелпоглазеть, даже без табельного оружия – там же патриархальность, хоть идевяносто первый год. Заметил его кто-то издали, заорал диким голосом, что пришелконец и пора уносить ноги, – и сыпанули президент с послами в окна, датак, что рамы на себе вынесли. Чесанули в тайгу, а список со страху забыли настоле… Вот так суверенная Мармозетия и накрылась. Старшина, мужикдисциплинированный, стал звонить в область – мол, приключилось такое чудо-юдо…В области, еще не дослушав, орут: «Старшина, соблюдайте предельнуюосторожность! Через час ждите подмогу, у нас уже спецназ в вертолеты грузится,боезапас подвезли! Постарайтесь наладить наблюдение за сепаратистами, нонапрасно жизнью не рискуйте! Ждите десант!» Старшина им с искренним недоумениемотвечает: «Какой десант, какие вертолеты? Сепаратистов у нас никаких нету, есливы про Ваньку с Васькой и дурака Петровича, так они в тайгу отчего-то сбегли,едва меня завидели, а так в деревне все тихо, только Гаврила опять нажрался иплетень повалил…» Больше насчет мармозетского суверенитета и слуху не было. Но,что характерно, чинам десяти в области за героическое подавление путча успеливыдать ордена – зато старшине даже пятерки премии не выписали. Такая вот притчаиз реальной жизни.

– Ну, и где тут мораль? – спросил Глаголев, сверляее холодными синими глазами.

– Морали нет, зато есть прямая параллель.

– И вы это говорите после того, как ознакомились совсеми материалами? Которые сами же и копили? Ничего себе мармозеты – трупна трупе.

– Ну, возможно, я неудачно выразилась… – сказалаДаша. – Не «параллель», а как-то иначе… Давайте посмотрим, что у нас есть…Вернее, кто у нас есть. Кто же это у нас собрался устраивать переворот спривлечением воинских частей, дабы провозгласить свободную сибирскуюреспублику? Губернатор, который просрал все, что можно просрать, растерявшийостатки авторитета у мало-мальски серьезных людей. Генерал-лейтенант, которогоне выпихнули на пенсию за бездарность и казнокрадство только потому, что устолицы не доходят руки до нашей глубинки. И шеренга никчемных бездарей рангомпомельче… А где, позвольте вас спросить, реальные собственники и реальныехозяева заводов, газет, пароходов? Так вот, их почему-то либо отстреливают,либо не берут в компанию… Вы когда-нибудь сталкивались со случаем, когдароскошную квартиру в центре пытаются приватизировать не реальные хозяева, непапа-бизнесмен, мама-чиновница и их взрослая дочка-банкирша, а младший сынок,первоклассник из школы для даунов? Дико и нереально, правда? Но в случае соперацией «Гроза» мы как раз и столкнулись с чем-то подобным… Генерал, бомжи непроворачивают банковские аферы, а трамвайные щипачи не пытаются установитьконтроль над алюминиевым заводом… – Она сердито раздавила в пепельницеокурок. – Да, были трупы, были планы, возможно, немало народу всерьезверили, что переворот и в самом деле приведет к провозглашению сувереннойреспублики… Но это дураки. А я имею в виду тех, кто стоял за кулисами и приэтом знал в с е. И знал с самого начала, что переворот и не должен былувенчаться успехом, вся игра как раз и затеяна ради того, чтобы переворотпровалился… Провалился. С треском. Это и есть главная тайна… А все остальное –декорации спектакля. И трупы – тоже…

Перед тем, как дисциплинированно перейти широкий проспект назеленый сигнал светофора, она огляделась. Главная площадь града Шантарска, досих пор украшенная рвавшимся заре навстречу исполинским Ильичом, еще не успелазаполниться народом. И длинная, разукрашенная триколорами и вымпелами сгородским гербом трибуна, откуда губернатор с присными собирался демократическимахать ручкой демосу, пока что пустовала. Прохладный ветерок выполнял своюобычную работу – трепал флаги, флажки, длинные транспаранты, на все ладывосхвалявшие юбилей.

Публика, впрочем, помаленьку собиралась.

В стратегических точках, согласно утвержденной диспозиции,маячили милицейские патрули (праздника ради получившие особое указание иметь исключительнодружелюбное и благожелательное выражение лиц), сиявшие белоснежными рубашками ипарадными погонами. Без ложки дегтя, понятно, не обошлось – возлеобластной библиотеки появились было четверо-пятеро бородатых демократов и сходу развернули корявые плакатики, клеймившие позором колонизаторов, вторгшихсянекогда на исконные земли шантарских татар и убивших злодейски патриота роднойземли хана Кучума (как водится, господа интеллигенты историю знали плохо ипонятия не имели, что хан Кучум вовсе не коренной абориген, а пришелец изЗолотой Орды, прирезавший коренных князьков и захвативший власть). Но к нимподошел внушительный старшина, что-то быстренько втолковал, и бородатые,свернув плакаты, печальной вереницей потянулись прочь. История Великой Мармозетииповторилась.