Две машины стояли по обочинам дороги – в полноймилицейской раскраске, во всем великолепии красно-сине-золотых татарскихгербов, эмблем, надписей и номеров телефонов. Скучавшие автоматчики, не имевшиеточных инструкций, время от времени тормозили особенно нагло нарушавшую правилатачку, делали краткое внушение и отпускали восвояси – как-никак засада должнабыла притворяться активно действующим патрулем, вовсе и не нацеленным наперехват одной-единственной конкретной машины. Хорошо, что прокуратура пока чтоне последовала примеру ГАИ, не посылает по городу своих соглядатаев,замаскированных под мирных обывателей… Так что все обойдется.

– А твой точно проедет? – спросил Сац.

– Точно, – сказала Даша.

Она представления не имела, на чем основана уверенностьБлагообразного, ведет ли он слежку или полкана выманили в поездку по строгоопределенному маршруту с помощью какой-то хитрой комбинации. И не стремиласьэто знать – такие мелочи сейчас не интересовали нисколечко…

– Любопытно же, – сказал капитан Сац. – Учеловека шестое чувство – не телепатия, а именно любопытство…

– Подожди денек-другой, – сказала Даша. – Всетебе будет, как на блюдечке, челюсть отвиснет, я тебе гарантирую…

– Завидую я тебе, Рыжая. Чертовски интересная у тебяжизнь. Тут ловишь, ловишь и ловишь, как ополоумевший капкан, а с тобой вечноприключения происходят…

– Я бы с тобой поменялась, честное слово, –сказала Даша без улыбки. – Если не полезешь потом на стенку от этакихприключений. И на луну выть не начнешь. Приключения чертовски поганая штука,Вадим, – когда они с тобой происходят… Ага! Подними-ка мальчиков!

Сац приспустил стекло и свистнул, махнув рукой в сторонуприближавшегося со стороны «Золотой пади» БМВ. Оба автоматчика нехотя, номгновенно потеряли интерес к юной блондинке за рулем белого «паджеро», скоторой любезничали, вышли на середину дороги, неуклонными жестами давая командуБМВ прижаться к обочине.

– Он? – спросил Сац.

– Ага, – сказала Даша. – Ну, я пошла…

Она приблизилась к машине сзади, распахнула переднюю дверцуи бесцеремонно уселась рядом с Волховичем. Автоматчики тут же отошли. Полковникрезко развернулся к ней.

– Немая сцена, – сказала она. – Те же иРыжая. Не палите зря бензин, заглушите мотор, разговор у нас не то чтобыдолгий, но обстоятельный…

Работать с ним было одно удовольствие – ни суетливости, нилишнего словечка. Профессионал, хоть и сволочь. Ничуть не изменился в лице, ниодин мускул не дрогнул – хотя, конечно же, на полную мощность заработал лучшийв мире компьютер, именуемый мозгом умного человека…

– Возмущаться будете? – спросила Даша.

Он быстро огляделся – автоматчики стояли вдалеке, умашины, – пожал плечами:

– Зачем? Слушаю вас.

– И не боитесь ни капельки? – спросила Даша.

– А чего, простите, бояться? Даже если и арестуете,максимум через пять минут вынуждены будете отпустить.

– Галахов?

Он самую чуточку сузил глаза:

– Докопались? Поздравляю. Но смысл какой? Гордоосознать силу собственного интеллекта – и не более того. Никакой практическойпользы. Надеюсь, вы не собираетесь меня убивать? Вовсе уж бессмыслица…

– Не собираюсь, конечно, – сказала Даша. – Уменя мало времени, поэтому обойдемся без тягучих интеллигентских дискуссий,ладно? Так вот, мне плевать, какую игру прокручиваете вы лично. Мне этосовершенно неинтересно. Зато в одном я уверена: вы не настолько уж глупы, чтобыполагать, будто грядущий путч – настоящий. Уж вы-то, если и не знали, тосообразили, что имеете дело с крутой провокацией…

– Ага, – сказал он бесстрастно. – Потому вы ислиняли с поезда?

– Вот видите, как мы друг друга прекраснопонимаем… – сказала Даша. – Ну конечно. Только этого мне и не хватало– бегать по министерству, размахивая сенсационными документами о грядущемперевороте… Никакого переворота не будет. Одна имитация.

– Зачем же в таком случае мы сейчас беседуем?

– А затем, что мне нужно знать, какова будет имитация.И вы мне сейчас все расскажете – кратенько, но емко.

– Можете не верить, но я с самого начала предлагал невпутывать вас в комедию… прав был, черт возьми.

– Верю, что именно это и предлагали… – сказалаДаша. – Ладно, рассказывайте.

– Интересно, чем же это вы рассчитываете меня принудитьк откровенности?

– Золотой прииск «Чолпан», – сказала Даша безвыражения. – Аэропорт Пижмана. Фирма «Пассат», события августа прошлогогода, люди по фамилиям Ерлыкин, Гофман, Мелешкин и Кременецкая, счет визвестном вам венском банке…

Она с бесстрастным лицом, словно автомат, называла фамилии,даты, города, сама не имея представления, о чем там идет речь, механическиизлагала услышанное от Благообразного – знала, что компромат убойнейший, иэтого ей было достаточно.

– Довольно? – спросила она, бесцеремонно вынувсигарету из его пачки. – Это кранты, полковник, полный и законченныйзвиздец – в том случае, если будете трепыхаться. И ваша жена, и любимый братецнаходятся в России, за кордон им не прорваться, а венская полиция преспокойноможет наплевать на тайну банковских вкладов – если получит кое-какиедокументы… Итак? Я ничуть не собираюсь на вас давить – просто объяснила, чтонет у вас выхода. Перевороты, полковник, должны, по идее, устраивать чистыемальчики с горящим взором и пустым карманом – их могут в лепешку раздавить танками,развесить по фонарям, но ни за что не остановят на полдороге компроматом…

Волхович смотрел на нее, щурясь. Дураку ясно, что стряслосьбы с ней, будь его воля.

– Блестяще, – сказал он наконец. – Значит, ивас тоже, Дашенька, убирать бессмысленно?

– Абсолютно бессмысленно, – пожала онаплечами. – Вы все потеряете, кроме самой жизни, – а этот-то вариантвас и не устраивает…

– Господи, кого он может устраивать? Можноодин-единственный вопрос? Кто вам все это дал? Не осталось здесь, в Шантарске,живых людей… И не могло оказаться никаких конвертов в сейфе у адвоката, «наслучай насильственной смерти»…

– А я кручу блюдечко, вы не знали? – усталоусмехнулась Даша. – Вызываю духов, духи словоохотливы… Все равно им, о чемтрепаться, Шантарск там, или Вена… У меня мало времени, полковник, –добавила она буднично, без тени издевки. – Начинайте уж.

– А гарантии?