Охранники вышвырнули Кади, и она, спотыкаясь, упала на лужайку, где поскользнулась на покрытой инеем траве и снова упала на четвереньки. Если они не вызовут полицию, это сделает она.

Она позволила холодной мокрой земле впитаться в джинсы и полезла в карман пальто за мобильным телефоном, но его не было. Должно быть, выпал во время потасовки. И тут ее осенила ужасная мысль: а флэшка все еще у нее? Кади вскочила на ноги и лихорадочно проверила карманы пальто и брюк. Найдя флэшку, она громко рассмеялась от облегчения. Это означало, что Прокоп ничего не сойдет с рук.

Уже стемнело, и Кади не знала, который час. Она пересекла маленький дворик и села на скамейку, чтобы обдумать следующий шаг. Как раз в этот момент открылась еще одна боковая дверь Факультетского клуба, выпустив свет и мелодии Гершвина. Кади напряглась, готовая бежать, но это оказался не охранник, фигура была стройнее.

– Каденс! – крикнул Никос, подбегая к ней. – Что стряслось? Я видел, как эти парни из а капеллы летели, как кегли для боулинга, а потом мелькнули рыжие волосы между двумя гориллами-охранниками. Это была ты? С тобой все в порядке?

Он стиснул ее в объятиях. Кади напряглась в его руках.

– Что случилось? – Никос посмотрел на нее с беспокойством.

Кади вглядывалась в его лицо, и в голове у нее крутились новые вопросы о мужчине напротив.

– Прокоп. Мы повздорили, и она меня выгнала.

– Прокоп? О чем, черт возьми, вы спорили?

– Эрик.

– И что? Она сказала о нем что-то такое, что тебя расстроило?

– Она сказала… – Кади сейчас не могла поймать четкую связь, но все становилось на свои места. – Она сказала, что называла его «мальчиком, который станет королем», а Бауэр – «его Экскалибуром».

– И это тебя чем-то обидело?

– Это ссылка на короля Артура. – Она пристально посмотрела на него: – Эрик ведь не дарил тебе эту книгу, да?

– «Меч в Камне»? Разумеется, дарил. Может быть, он говорил о ней с профессором тоже…

– Нет. Архимед – учитель. Не ты Архимед, а Прокоп.

Никос рассмеялся и присел, но в его глазах не было веселья.

– Если Эрик дарил книгу ей, откуда она у меня?

Кади пожала плечами:

– Может, взял у нее дома. Ты спишь с ней. Ее серьги лежали у тебя на прикроватном столике.

Никос открыл было рот, чтобы возразить, но остановился, поджав губы.

– Не знаю, что и сказать.

– Меня даже не это волнует. Просто ответь: тебе когда-нибудь действительно было дело до Эрика?

Никос откинулся на спинку скамейки, скрестил руки на груди, но ничего не ответил.

Кади покачала головой, думая обо всех кусочках пазла, которые не подходили друг к другу:

– Эрик никогда не говорил о тебе ни мне, ни кому-либо из моей семьи, ты совсем на него не похож. Но ты был его конкурентом на премию Бауэра, на внимание Прокоп. Не думаю, что ты был другом Эрика. Ты был его соперником.

Никос ухмыльнулся:

– Друг, соперник и далее по тексту…

– Так зачем же лгать, зачем рисовать мне эту радужную картину?

– Я хотел тебе понравиться.

– Но зачем?

– Наверное, из мести.

– Отомстить Эрику? Что Эрик тебе сделал?

– Он меня бросил.

Кади недоверчиво уставилась на него, но его озорство исчезло. Он стиснул зубы.

– Он меня бросил, когда я больше всего в нем нуждался. Любовь и ненависть – две стороны одной медали, ты, вероятно, испытываешь и то, и другое по отношению ко мне прямо сейчас. Мне нравилось иметь достойного противника в лице твоего брата, и я представляю, что он чувствовал то же. С первого курса победить Эрика Арчера было смыслом моего существования. Премия Бауэра должна была раз и навсегда решить, кто из нас главный, пока твой брат не бросил все. Буквально.

Кади отпрянула:

– Он мертв, значит, ты победил.

– Победа по неявке соперника не считается! – прорычал Никос, напугав ее. – Я хотел посоревноваться. Теперь, когда я выиграю Бауэр, рядом с ним будет звездочка, потому что Эрика там не было. – Он вскочил на ноги, принялся расхаживать взад и вперед. – Он нашел лазейку – хитрый гад, – что нет ничего столь священного, столь нерушимого, как нереализованный потенциал. Теперь он гребаный Джеймс Дин физического факультета, Величайший из всех, кто никогда не был. И это чушь собачья! Но теперь о нем надо всегда говорить только хорошо. И даже Микаэла Прокоп говорит тебе: «О, он бы победил». Нет, не победил бы. Это был я. Всегда буду я!

– Эрик умер не назло тебе. Он умер не из-за какой-то дурацкой студенческой премии. Ты понятия не имеешь, через что он прошел, но это определенно не из-за тебя.

– О, из-за меня. Поэтому, как он у меня отнял, так и я стал забирать то, что было его. Сначала его фантазийную девушку-куратора, его «Мику». Затем его сестру. А теперь я получу его приз.

Кади чувствовала, что ей физически больно оттого, что она была с этим мерзким человеком.

– Бауэр ничего не изменит. Ты всегда будешь на втором месте. Ты ни для кого не был первым выбором, ни для меня, ни даже для Микаэлы.

В его глазах мелькнула боль:

– У Эрика никогда не было Микаэлы. Он ее хотел, но я стал первым. Я ее завоевал.

– Мечтай! – Кади встала, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты думаешь, что завоевал ее? Она манипулирует тобой с помощью секса, чтобы отвлечь от того, что на самом деле делает со своими исследованиями, ты просто слишком глуп, чтобы это понять. Эрик понял – как бы ни был болен, он был слишком умен для нее. Он понял это и поэтому ушел, бросил ее. И она его потеряла! Вот почему она спорила с Эриком в его комнате в ту ночь, когда он умер.

Никос фыркнул и разгладил лацканы пиджака.

– Это невозможно. Ночь, когда он умер, была первой, которую мы с ней провели вместе.

– Ты лжешь. – Кади сунула руку в карман, сжимая в кулаке флэшку. – Вот что ты делаешь. Ты лжец. Ты никогда не заботился об Эрике, и ты никогда не заботился обо мне.

– Неправда. Вы оба были мне очень дороги, по-разному. Ты мне нравишься, Каденс, даже больше, чем твой брат. Ты прелестная девушка, и ты была очень приятным средством для достижения цели.

Кади покачала головой, отступая:

– Я тебе доверяла, а ты меня обманул.

– Я не думал, что ты так легко попадешься. Вот почему нанял Теда в тот вечер в «Фениксе», подсобить мне немного.

Это ударило ее под дых.

– Не сердись, тебе ничего не грозило. Тед – талантливый актер, мы с ним сделали постановку. За исключением той части, когда я его ударил, это была импровизация. Он был зол, но нужно же сделать все правдоподобно. Из тебя получилась обаятельная девица. И посмотри правде в глаза, ты хотела мне верить.