Их деревня была небольшой. С соседями Татьяна жила дружно, хоть иногда бывало и скучновато. А по выходным и по церковным праздникам дорога наполнялась людьми и машинами. Многие, приходя навестить своих усопших, шли через их деревню, и в такие дни Татьяна представляла, что живет в большом городе, о чем она мечтала всегда. Когда они с Василием поженились, и он привел молодую жену в большой дом на краю деревеньки, стоявшей через поле от кладбища, Татьяне было все равно, где жить, лишь бы с ним. Детдомовская сирота, она радовалась любому жилью, только бы создать семью. По молодости они еще предпринимали попытки переехать поближе к городу, но потом родился Андрей, за ним Колька, небольшие сбережения ушли на обновление дома и на детей. Потом пришлось купить машину, «Ниву», потому что ближайшая школа была в совхозе за десять километров, а отпускать детей одних через две трассы они не решились, да и Василий устроился работать в лесничество. Так мечты о переезде остались лишь мечтами. Прижились, благо соседи оказались хорошими людьми, помогали вести хозяйство, когда она внезапно осталась одна. Василия застрелили по пьяному делу заезжие охотники, когда он попытался урезонить этих разгулявшихся подвыпивших парней. Татьяна похоронила мужа на новом, год назад открытом, кладбище.

На том, над которым сейчас горело бледно-зеленое зарево.

– Сколько у нас времени?

– Они будут минут через десять. – Азат, невысокий приземистый армянин вытащил из-под дивана коробку с тряпьем, выпростал из него видавший виды АКСУ, магазин, и бросил Хачику. Хачик Танатович Арзуманян, директор бюро ритуальных услуг «Безмятежность», пристегнул магазин и дослал патрон в патронник. Азат протянул ему три запасных, вешая на плечо сумку с остальными. – От Киевской фургон, один с Боровского. Третий упустили. По трассе не уйдем. Наши машины они наверняка засекли. В лес бесполезно, там за ним болото и стройка.

– Ладно, пусть начнут. Сколько у нас свежаков?

– Штук тридцать. И еще около сорока мы зарыли совсем неглубоко. В основном, малоимущих и малосемейных. Чтобы вопросов поменьше.

– Хорошо. За пять минут с этими я управлюсь. Сначала поднимем старье. А когда у этих ублюдков патроны будут заканчиваться, пустим свежаков. Только мне нужно немного крови.

– Не вопрос, брат.

Азат улыбнулся и быстро закатал рукав водолазки. Коротко полоснул по предплечью ножом. Хачик достал из ящика стола плетеную из соломы куколку и старательно измазал ее в крови. Поднял глаза на ученика.

– Сколько их будет, как думаешь?

– Ну… После двух пар, которые не вернулись, я думаю, группы три.

– Одна наверняка пойдет от дороги, покороче, сюда. Одна через кладбище, и одна с севера. Иначе они друг друга перестреляют.

– Может, тебе все же уйти?

– А парни?

– Они больше не хотят бегать. Намерены дать бой. – Азат положил ему руку на плечо и заглянул в глаза. – Ты за нас не беспокойся. Ты знахарь, мы твои подмастерья. Но мы не умеем видеть смерть и возвращать к жизни, это твой дар. Так что твоя жизнь дороже, брат.

– Нет, Азат. Они правы. Куда бежать? Да и зачем? – Хачик пожал плечами. – Хватит бегать, брат. Уйду сейчас – потом всю жизнь, как крыса, прятаться буду.

Их взгляды встретились, потом Азат тихо сказал.

– Идем в бытовку?

– Да. Она защищена. Когда начнется, нам нужно продержаться минут пятнадцать-двадцать. Потом им будет уже не до нас. Давай, быстро, уводи ребят. Занимайте оборону.

– Ты прав. Не задерживайся.

– Иди.

Хачик дождался, когда Азат выйдет из дома, служившего ему временным офисом и жильем – смотрителям, и достал из-за стола сверток. Торопливо вытряхнул из него на пол содержимое: две иссохшие до черноты человеческие ступни, пару кистей со скрюченными пальцами, несколько костей. Бормоча вполголоса заклинание, приложил по очереди кисти и стопы к ручкам и ножкам куклы, оставляя на останках следы крови. После чего прижал голову куклы к своему лбу, произнес последнюю фразу. Из фигурки брызнул во все стороны бледно-зеленый свет. Только уж слишком сильный для того, что он планировал сделать. Но этому было одно единственное объяснение. Несколько часов назад он почувствовал необычайный прилив силы, пришедший резко, окативший, как ушат ледяной воды.

Ударом ноги отослав иссохшие останки под стол, Хачик подобрал с пола автомат, торопливо вышел из дома и быстро зарыл куклу в сухую песчаную землю. И сразу почувствовал подземный толчок. Взял автомат наизготовку и побежал к строительной бытовке, недавно обшитой сталью, и стоявшей в углу кладбища в окружении концентрических кругов из необработанных мраморных плит.

Из глубины ближайшей, совсем свежей могилы, мимо которой он проскочил, петляя между оградами, раздался приглушенный землей удар.

– Пошли, пошли!

Командир группы подталкивал в спину каркатов, одетых в черные комбинезоны.

Валерий Капранов, бывший детдомовец, а ныне боец за правое дело, сейчас отзывающийся на позывной «синий-один», легко выпрыгнул из фургона и сразу метнулся в тень лесопосадок, окружавших кладбище. Бойцы, один за другим, присоединялись к нему, рассредоточиваясь в редкую цепь. Черный фургон тронулся с места и исчез в темноте.

Группа Валерия не являлась ударной, их задачей было не дать колдуну уйти через кладбище. Основную атаку осуществляла «красная», которая по плану занимала позицию напротив конторы и проверяла ее. «Белая» контролировала лес на севере, совсем рядом с красной, но так, чтобы не попасть под перекрестный огонь своих. Валерий сильно сомневался, что колдун захочет уйти лесом на запад. Это и лесом-то назвать было нельзя, сухостой, сразу за которым начиналось болото. Туда он не побежит. На машине тоже не получится, первое что сделают «красные» – это выведут из строя приметный «Фольксваген» колдуна. Так что наиболее вероятным путем отхода Валерию виделось кладбище с его оградами и памятниками, дающими отличную маскировку. Это если колдун захочет уйти, конечно. А в лабиринте оград, да еще ночью, можно было затаиться где угодно. Поэтому его группе ставилась задача быстро пересечь кладбище, попутно проверяя местность, и занять позиции на краю, обращенном к обнесенной забором территории ритуальной конторы и бытовки, располагавшейся чуть в стороне. Небольшое, метров пятьдесят, открытое пространство от крайних могил до забора конторы давало прекрасный обзор при возможности оставаться незамеченными и позволяло пресечь любую попытку побега в этом направлении. Бытовку окружали выставленные плиты, но их расположение давало хороший обзор. Незамеченным не ускользнешь.

Группа доложилась о занятии позиции.

Все шестеро были детдомовцами, жили вместе, точнее пытались выжить в тяжелых бытовых условиях, которые предоставлял приют. С минимумом еды, в комнате, в которой летом было невозможно уснуть от духоты, а зимой стены покрывались льдом.

Так что, когда их воспитательница, пожилая татарка Абельхаят Финаловна, которая на все эти годы действительно заменила им мать, что в детдомах случалось крайне редко, объявила, что некая семья готова усыновить всех шестерых – так что им не придется расставаться – радости пацанов не было предела. Абельхаят Финаловна тщательно готовила их к первой встрече. Мальчишки были чисто одеты, тщательно причесаны, и проинструктированы насчет поведения. Но вот чего не могла скрыть никакая инструкция – так это ободранных кулаков, синяков и хищного блеска в глазах детей, которым приходилось отстаивать свои права на жизнь у старших воспитанников детдома. Потенциальный отец при первоначальном опросе особенно интересовался этой стороной жизни ребят. Внимательно слушал ее рассказы о драках, мотивируя это тем, что хочет правильно подойти к воспитанию, спрашивал о физической выносливости и душевной стойкости детей.