мою кровать. Я едва ноги успел убрать, чтобы освободить ей место.

— За полчаса до подъема? — переспросил я, сверяясь с будильником. — Да уж, видимо, действительно надо.

— Хорош, блин, язвить, Макс! — всплеснула руками девушка. — Правда нужно. Я бы, может, и сама бы справилась, но чего-то как-то не вышло…

— Давай без всех этих прелюдий, чего у тебя случилось? — опять же, не люблю я, когда затягивают разговор без лишней надобности.

— Да Ульянка… — расстроенно начала Алиса. — Злится чего-то на меня. Я не знаю, почему. Вернулась вчера, а она лежит в кровати чернее тучи, меня в упор не замечает. Пытаюсь с ней заговорить, а она огрызается. Я уже и так, и эдак, даже булочку ей свою отдать была готова, а она… Вот что я сделала, что даже Ульянка так…

Создавалось ощущение, будто Двачевская сейчас расплачется. Маска надменности снова дала трещину, показав, как мне хотелось думать, настоящую Алису. И вот что прикажете делать в такой ситуации? Ясно одно — нужно было ее как-то успокоить, защитить, если угодно. Любыми средствами.

Тут вспомнилась вчерашняя просьба вожатой. Так-так, хотя бы стало ясно, откуда ветер дует.

— Я слышал, что у нее вчера свидание немного не по плану пошло, — сообщил я. — Так что не думаю, что дело тут в тебе.

— А ты откуда знаешь? — удивленно вскинула брови рыжая.

— Панамка сказала, просила вчера нас с Дэном сегодня с ней поговорить. Вместе с тобой, кстати, тоже, — ответил я. — Не переживай, Алис, вернем твое протеже в чувства.

— Вот оно что, значит, — Алису эта новость явно обрадовала. — А я уж думала, что обидела ее чем. Ну, отлично тогда. В смысле, ничего хорошего, конечно, но… Ну, значит, поговорим с ней сегодня всем скопом. Одни от вас проблемы, блин! — фыркнула она под конец.

— От нас? — не понял я.

— Ну а от кого же еще? — хмыкнула рыжая. — Ну, не в плане от вас с Дэном лично, а от мужиков.

— Да что бы вы без нас делали вообще! — возмутился я.

— Жили бы счастливо, — парировала Алиса. Посмотрела на Дэнчика, хитро улыбаясь. — Слушай, Макс, давай его зубной пастой намажем?

Я не удержался от смешка, представляя, как тот просыпается с мятными усами под стать Эркюлю Пуаро. Проще говоря, я не особо возражал против этой затеи. Но для приличия стоило посомневаться:

— А ты уверена, что эта хорошая мысль?

— Конечно! — подорвавшись с кровати, ответила воодушевленная Алиса, уже держа наготове тюбик. Отвечаю, заранее планировала. — Это же хулиганская классика! Я вообще думала пасту на королевскую ночь оставить, но упускать такую возможность — форменное преступление! Или ты хочешь сказать, что тебя так никогда не разыгрывали?

По правде говоря, нет, не разыгрывали. Хотя, врать не буду, был прецедент, когда я был в опасной близости от такого подарочка. В больницу тогда с сотрясением умудрился попасть, в школе еще. В целом, была довольно веселая пара недель. Детская-то больница, считай, тот же лагерь, правда в четырех стенах и со злющими медсестрами.

— Было дело, — подыграл я Алисе. — Ладно, верши свое злодейство.

Алиса аж поперхнулась и заинтересованно, не скрывая некоторого подозрения, покосилась в мою сторону:

— Ты, очевидно, не так меня понял, раз так быстро согласился. В чем подвох?

— Да все я так понял, нет подвоха, — ответил я. — Я действительно думаю, что это будет забавно. А откуда у тебя паста, кстати? Пионерам же, как я понимаю, порошок зубной полагается.

— Да, у Ленки одолжила еще в начале смены, — не глядя на меня отозвалась Алиса, уже постепенно начиная выводить штрихи на лице спящего Дэнчика. Первыми подверглись атаке брови.

— Одолжила или стащила? — не мог не поинтересоваться я.

— Да какая разница? Тихо там вообще, — шикнула рыжая.

Закончив с бровями, Алиса нанесла моему другу посреди лба жирную точку на индусский манер, и приступила к усам. В этот раз, как только холодная паста коснулась физиономии Дэнчика, тот засопел и рефлекторно отмахнулся. Алиса ловко избежала столкновения своего прелестного личика с ладонью и, захихикав, продолжила свои художества.

— Чшш, — произнесла она вслух.

Я прислонился к спинке кровати и замер, поймав себя на мысли, что даже не смотрю на работу Алисы, а любуюсь именно ею. А любоваться определенно было чем, с учетом того, что она по своему обыкновению подвязала рубашку. Но я почему-то не смотрел на нее с точки зрения какого-то вожделения. Это было нечто другое, то, как смотришь на дорогого человека. Своего, как сказал бы мой спящий друг. Я наслаждался каждым ее движением, в которых была такая естественная и притягательная грация. А эти нахальные и озорные глазки, зрачки которых стремительно бегали туда-сюда, когда она выводила последний штрих под носом Дэнчика, они заставляли искренне улыбаться и, сами того не осознавая, могли втянуть в каждую ее авантюру.

Да, а я, помнится, надеялся, что по утру вчерашнее наваждение меня отпустит. А все стало еще хуже.

— Идеально, как по мне, — довольно заулыбалась Алиса, оценивая свое творчество.

Солнечные лучи набирали силу, прочерчивая широко расставленные янтарные глаза бунтарки и четко обрисованную линию ее губ. Я физически ощущал дрожь, когда задерживал взгляд на них. Все мое существо до смерти хотело ее поцеловать.

«Другого шанса может и не быть», — вспомнил я свой сон. Я ведь почти всегда их запоминаю.

Черт, я же не собираюсь правда сейчас постараться это сделать? Сумасшествие ведь. Ошибка системы. Но сейчас это казалось буквально жизненно необходимым.

А если от ворот поворот? Позору ведь не оберешься. Мы так-то едва знакомы, а я уже тут надумал невесть что. С другой стороны, наглость ведь второе счастье. Вырисовываются две возможные развязки — я сделаю глупость, и кто-то будет страдать, или я не сделаю глупость, и кто-то будет страдать. Исход в любом случае не радужный, а вот начало весьма и весьма интригует.

«Иисусе, Макс, у тебя еще двенадцать дней в запасе. Куда ты летишь впереди паровоза? Угомонись. И младшого тоже угомони, его сейчас вообще не спрашивают!».

Нет-нет, все, сворачиваем…

К черту! Иду ва-банк.

— Да, с учетом того, что не тебе слушать его вопли, когда он проснется. Сама-то, небось, к себе сейчас свалишь, — отметил я, вставая с кровати, уже готовясь поддаться порыву безрассудства.

— Что? Я свалю? — возмутилась Алиса. — Я, значит, тут старалась, проявляла креатив, и не должна видеть результаты своих трудов? Дудки!

Блин, я ведь… Созревший в моей голове план неслыханной дерзости на деле выглядел бы совершенно не так героично, если бы я чуть поторопился. Стоило хотя бы для начала шорты все же накинуть.