расхохоталась. Мой друг беспомощно озирался, не до конца понимая, что происходит. А от Ольги, без малого, шел пар.

— Так… — спокойно начала та. — Спокойствие… Значит, оба. Ты и… ты, — ткнула она пальцем в Алису. — Сегодня. Вечерние охранники столовой. Стратеги, тоже мне.

— Ольга Дмитриевна, а это будет считаться за мою разнарядку? — поинтересовалась Алиса, все еще заливисто смеясь.

— Ты ходишь по очень тонкому льду сейчас, Двачевская, — прогудела вожатая и стремительно вышла из домика.

Ну, отделались малой кровью. И на том спасибо. Тем более, это что значит? Еще один вечер с Алисой. Пусть и не факт, что она будет в хорошем расположении духа. Хотя, не проблема. Это у нее перманентное состояние.

— Блин! — ругнулась рыжая и повернулась с недобрым взглядом в сторону Дэнчика. — Вот ты… Мало того, что с селючкой снюхался, так еще и проснулся не вовремя!

Шумно засопев, Алиса следом за Панамкой покинула наше жилище. Тяжко вздохнув, я достал из-под подушки электронку и неторопливо сделал пару тяг. Ну и утречко, скажу я вам.

— Макс, я ничего не понял, — жалобно произнес Дэнчик. — Я сейчас, вроде как, за пострадавшего. А почему я тогда в чем-то оказался виноват?

— Просто это ДваЧе, брат, — многозначительно ответил я. — Только и всего.

***

Лукавить я не стал, честно признался Дэнчику, что не только многострадальная Алиса виновата в его таком претенциозном луке. Был закономерно послан по матушке, разумеется, в шутливой форме. И еще мой друг довольно непринужденно поинтересовался касательно того, действительно ли мне двадцать семь или это просто затянувшийся обман. На что я лишь неоднозначно пожал плечами. Трактуй, дорогой мой, как твоей душе угодно.

Рассказал ему о просьбе вожатой. Тот, как и ожидалось, воспринял это с большим воодушевлением.

— Я так понимаю, что для нас это отличная возможность узнать об этом мире что-то помимо всей этой пионерии, — радостно сказал тот, отплевываясь от пасты.

— И маньячного вида бабок, — добавил я, вспоминая вчерашние события около бани.

— Ты уверен, что это вообще бабка была? — спросил Дэнчик.

— Ну, лица я не разглядел, — ответил я, восстанавливая в памяти ту картину. — Ну, а кто это еще мог быть? Квазимодо?

— Кастелянша баньку принять решила, а мы там так некстати, — хмыкнул Дэнчик. — А ты так вообще голый бегал.

— Отстань, а? — меня передернуло. — Я защищался.

— Хреново ты защищался, — заржал мой друг.

— Поговори мне еще, король «Блендамеда», — не остался в долгу я.

Я не без удовольствия наблюдал за тем, как Дэнчик, проклиная меня с Алисой до седьмого колена, отмывал холодной водой пасту с лица. И не я один. Его мучения принесли порцию радости еще паре парнишек из младших отрядов.

— Нашли тут шоу бесплатное, — ругался тот.

Отмыться он сумел, но этот неуловимый мятный букет, которым он благоухал, рисковал так до вечера и не выветриться. Вряд ли это было бы проблемой. Славя точно оценит такое стремление к гигиене.

На обратном пути сразу захватили желтый велосипед Ольги Дмитриевны. При этом пару минут еще стояли, ругались, кому он достанется. По итогу, после решения проблемы чисто мужским способом, посредством игры в «камень-ножницы-бумага», достался он Дэнчику. Шансов у него тут не было, я еще с детства просек фишку этой игры, посему предугадывал следующий ход противника в девяноста процентах случаев. Метнув парочку проклятий, Дэнчик, повозившись с настройкой седушки, оседлал железного коня и пару раз прокатился на нем до домика рыжих и обратно.

— Сойдет, — резюмировал он, сделав очередной круг. — Ожидал худшего, честно говоря.

Теперь нам предстояло добраться без приключений до склада. Пионеры вокруг с шумом и периодическими позевываниями стремились к площади, поэтому мы, вооруженные великом старшей вожатой смены, совсем немного не соответствовали утреннему пейзажу «Совенка». Особенно много вопросительных взглядов на себе поймали, когда целеустремленно проходили мимо площади. Ну, что поделать, некоторым приходится выбиваться из общепринятого графика.

Анна Петровна отыскалась не сразу. Пришлось побродить мимо стеллажей со всякой утварью, прежде чем старушка обнаружилась в дальнем конце склада, безмятежно попивающая чаек с мармеладом.

— Здравствуйте, Анна Петровна, — поздоровался с ней Дэнчик.

— Кавойт там принесло? — отозвалась кастелянша, подозрительно оглядывая непрошенных гостей. — Линейку тут прогуливать удумали? А ну-ка кыш отсюдова!

— Так это, нас Ольга Дмитриевна послала, просила, чтобы Вы нам велосипед дали, — вкрадчиво объяснил Дэнчик цель нашего визита. — Старшая вожатая смены, — уточнил он на всякий случай. А то мало ли там бабка на своем веку всяких Ольг Дмитриевных повидала. С нее-то станется.

— «Олимпик» шо ли? — нахмурилась та после некоторого колебания. — Да-да, помню-помню. Эх, почаевничать спокойно бабке не дали. Шагайте за мной!

Поводив нас по лабиринту полок, Анна Петровна вскоре вывела нас к искомому «Олимпику». Точнее, ей, скорее всего, так казалось. Ибо вряд ли это можно было принять за велосипед. Какая-то разросшаяся в размерах миниатюрная модель. Дэнчик тут же захихикал, мстительно поглядывая в мою сторону.

— Анна Петровна, Вы, кажется, ошиблись, — нет уж, лучше пешком, чем на этом.

— Чей та? — возмущенно ответила та. — Ничего я не ошиблася. «Олимпик», как просили. Сам лучше свои приборы протри, раз надписи не видишь.

И ведь не поспоришь, на синей раме велосипеда действительно красовалась надпись «Олимпик». Приплыли. Надо было тогда проигрывать. Зато сразу стало понятно, почему Панамка говорила об этом велике с такой загадочностью.

— Это какая-то шутка? Он же детский! — попытался протестовать я.

— Не бухти там. Детский, не детский… Главное — ездит, проверено, — махнула рукой кастелянша. Затем зевнула и с выражением безнадежной скуки пошаркала назад к своему столику.

— Жеребят тоже необходимо объезжать, я полагаю, — заморгал Дэнчик.

— Предложение поменяться, как я понимаю, не актуально? — с надеждой спросил я.

— Угараешь? Я на велике Панамки-то нелепо выгляжу, а этот подо мной вообще в три погибели согнется.

Возразить тут было нечем. Ну, дареному коню, как говорится… Дареному пони… Тяжело.

— А я думал, что на велосипедах я уже отъездился, — пробормотал я, выкатывая «Олимпик» на свет Божий. Еще раз внимательно его осмотрел в свете дня. Оказалось, что у него еще и цепь немного ржавая. И педаль прокручивается. Беда не приходит одна, как я мог сомневаться в обратном?

— Хватит его разглядывать, садись давай, — прикрикнул Дэнчик, уже стартовавший в сторону ворот. Вздохнув, я устроился на сидении «Олимпика», крутанул педаль и покатил следом.

Пионеры на площади с удивлением и любопытством смотрели на двух своих товарищей, которые проезжали мимо. Мы же, напротив, их вообще не замечали. Лично моей первостепенной задачей было элементарно удержать равновесие на этой штуке. Дэнчика я догнал уже около ворот, благо, тот догадался притормозить.

— О чем думаешь? — спросил тот. — У