Лучезарная улыбка Малькольма померкла.

– Я тоже так думал.

Брин сидела за столиком в голубятне. На насестах ворковали голуби. Персефона попросила покараулить ответ от фэйна, к тому же это крошечное сооружение оказалась одним из немногих, уцелевших после битвы, поэтому Хранительница Уклада решила перебраться туда. Место идеально подходило для работы над книгой; там уже стоял маленький стол, за которым писали послания, предназначенные для отправки во фрэйские заставы.

Брин настолько увлеклась своим делом, что не заметила Малькольма, пока тот не кашлянул.

– Как продвигается книга? – спросил он.

Откуда он узнал, что я здесь? Брин удивленно обернулась.

– Ты ведь называешь это книгой?

– Да, «Книга Брин».

Малькольм кивнул.

– Роан и Персефона часто ее поминают и, надо сказать, с немалой долей гордости. Прекрасная мысль – записывать все, что происходит. Однако тебе следует проявить осторожность. Личное отношение не должно влиять на изложение фактов.

– Ты про Гронбаха? Этот гнусный крот заслужил каждое дурное слово, которое я написала о нем.

– Гном? – Малькольм на миг запнулся. – Нет, я не его имел в виду. Но раз уж ты о нем вспомнила, хочу обратить твое внимание: описав одного гнома в черных красках, ты рискуешь выставить негодяями всех его сородичей, а это повлечет за собой непредсказуемые последствия. Я что хочу сказать: постарайся писать непредвзято, ведь твое мнение может стать общим.

Брин понимала, к чему клонит Малькольм. Она и затеяла свою книгу именно для того, чтобы создать единый источник, который будет использоваться и дополняться следующими Хранителями Уклада.

– Я не лгу. Хранители дают клятву быть беспристрастными и передавать все в точности.

Малькольм кивнул.

– Тем не менее, они частенько грешат против истины, – заметил он.

– Ты на что намекаешь?

– Возьмем Гэта из Одеона. Это ведь легендарный герой из вашего клана, не так ли?

Поняв, что визит Малькольма затянется, Брин закрыла чернильницу и устроилась поудобнее.

– Допустим.

– Что такое легенда?

Вопрос поставил девушку в тупик. Малькольм явно пытался подвести ее к мысли, которая ей, скорее всего, не понравится. В конце концов она выбрала очевидный, но уклончивый ответ.

– Значимая история или человек.

Бывший раб вздохнул. Кажется, он ожидал услышать нечто иное.

– Ты понимаешь, что не все предания правдивы?

– Знаю, некоторые люди лгут, но я не…

Он жестом остановил ее и указал на табурет.

– Можно присесть?

Хранительница кивнула. Странно, что он спрашивает. Это же не моя голубятня.

Малькольм придвинул табурет к столу.

– Брин, – мягко начал он, – случается, люди рассказывают о том, чего не было, искренне веря в правдивость своих слов. Иногда так происходит по ошибке, а иногда из-за того, что им кто-то солгал, возможно, из добрых побуждений. В результате со временем история изменяется. Порой Хранители добавляют мелкие детали, чтобы приукрасить свой рассказ или проиллюстрировать мысль.

Девушка непонимающе смотрела на Малькольма.

– Взять хотя бы того же Гэта. Его считают мудрым и храбрым героем, правильно? Во время Великого наводнения он объединил Десять Кланов и повел их на восток. Гэта не без оснований называют спасителем рхунов, однако предания рисуют его не просто обычным человеком, который в трудные времена нашел в себе храбрость и силу духа, чтобы убедить всех сняться с места. Я прав?

– Ты имеешь в виду истории о его детстве, когда он разгадал много загадок?

– Именно. Может, Гэт и вправду отличался проницательностью, а, возможно, эта часть легенды была впоследствии додумана людьми, желавшими представить его мудрецом. Весьма вероятно, что он вообще умом не блистал. Если вдуматься, когда мы изображаем героя особенным, это создает неверное впечатление. На самом деле, великим может стать каждый, однако мы даже не пытаемся совершить что-нибудь значительное, поскольку считаем себя заурядными.

Брин вспомнила, как давным-давно Коннигер созвал свой первый общий сбор. Персефона пыталась убедить его увести клан из Далль-Рэна. Мэйв, тогдашняя Хранительница, зарубила ее идею на корню, сказав: «Гэт из Одеона прославился еще до наводнения. Подобных ему героев среди нас больше нет».

И все-таки они есть. Видимо, как предположил Малькольм, героями не рождаются, ими становятся. Даже обычный человек в час нужды способен на подвиг.

– «Книга Брин» поможет нам уберечь историю от приукрашивания и забвения, благодаря чему ее следует считать одним из величайших достижений человечества. Но если не соблюдать точность, могут возникнуть другие трудности. Твою книгу станут воспринимать как истину в последней инстанции, беспристрастного свидетеля, с ней будет не так-то легко спорить. Это огромная ответственность, поэтому нужно серьезно относиться к тому, что пишешь. Ты согласна?

Брин кивнула. Ей стало неуютно. Книга, задуманная, чтобы облегчить труд Хранителей, начала превращаться в нечто опасное, как взятый в дом медвежонок. Девушка взглянула на листы, разложенные на столе, и задумалась – что будет, когда пушистый детеныш вырастет в свирепого медведя.

Малькольм тоже смотрел на пергамент.

– И далеко ты продвинулась?

– Не так, как раньше. – Брин едва не заплакала от отчаяния. После всех событий ее душа напоминала ведро, до краев наполненное молоком, – чуть что, эмоции тут же выплескивались наружу. – У меня было гораздо больше свитков, но миралииты все сожгли. Я потратила столько труда, а теперь… – Она указала на кипу листков, – это все, что осталось. Придется начинать сначала.

– Понимаю. – Малькольм сочувственно кивнул и ободряюще улыбнулся. – Зато со второго раза всегда получается лучше.

Брин задумалась.

– Сейчас я работаю над битвой при Рэне и… да, выходит неплохо. Пожалуй, действительно лучше, чем в первый раз.

– Ты уже закончила описывать ваш поход в Нэйт?

– Еще нет.

– Но ты все хорошо помнишь?

– Я – Хранитель Уклада, это моя обязанность.

– Разумеется. – Малькольм кивнул. – Ты не могла бы немного рассказать про Нэйт? Меня интересуют таблички. – Он поудобнее устроился на табурете.

– Мы нашли каменные пластинки, испещренные значками. – Брин застенчиво улыбнулась. – Видишь ли, на самом деле это не я изобрела штуку, которую Арион назвала «письменность». Я пробовала, но у меня ничего не получалось, пока я не увидела таблички. Почти все, что я сделала, основано на них.