— Допустим я соглашусь на ваши условия, милорд. С чего вы взяли, будто ваших сил окажется достаточно, чтобы одолеть весь риоммский флот? Как вы сами сказали, вместе они чрезвычайно сильны. Что есть у вас, чтобы это превзойти?

— На нашей стороне будет эффект внезапности. И кое-какие союзники. Тетисс не будет бороться с армией тьмы в одиночку.

А вот это заявление оказалось полной неожиданность. Настолько, что мне даже не удалось сдержать громкий хохот.

— Армия тьмы? Кто это придумал? А вы, стало быть, армия света, да? Какая прелесть.

Орра ничуть, однако, не смутился.

— Согласен, звучит слишком помпезно, — краешком губ улыбнулся он. — Но ведь главное — это суть, разве нет? Мне не нужно объяснять тебе, что будет значить для Галактики победа куатов. Они уже подмяли под себя риоммский Сенат, они уже правят половиной Галактики. Для завершения картины не хватает только Обсерватории и того, что она сможет им дать.

Суть заключалась в том, что он был прав. Куаты не раз наглядно доказывали, чего хотят добиться своими действиями. Безраздельное Галактическое господство — вот их главнейшая цель. И если Тетисс, ради достижения целей, сжигали города, то куаты без стеснения стирали бы целые звездные системы. Просто потому, что их воле воспротивились. Поэтому нельзя было допустить, чтобы они добрались до Обсерватории. Поэтому нельзя было допустить, чтобы они победили.

— Что ж, я согласен, милорд. Если вы гарантируете свое невмешательство в мои дальнейшие дела, я сыграю роль приманки.

Орра улыбнулся шире некуда.

— О большем, мой мальчик, я и не прошу.

Дальше я не стал его слушать. Развернулся и, напоследок глянув в сторону Дианы, все еще притворявшейся, будто разговор с ее отцом не был подстроен нарочно, вышел из каюты.

В главном отсеке во всю кипела жизнь. Чшу’И колдовала на камбузе, мурлыча себе под нос веселую махдийскую песенку, пока отоспавшийся Изма крутился вокруг и то и дело принюхивался. На плите что-то бурлило и шкворчало, издавая очень даже аппетитные запахи.

— Я бы добавил еще щепотку, — приговаривал Изма, каждый раз при этом умудряясь уклоняться от полотенца, которым раздраженная Чшу’И его охаживала.

— Вот когда встанешь у плиты, будешь сыпать сколько хочешь, — ворчала махдийка, помешивая свое варево. Что она там готовила, спрашивать я не стал, предпочитая оставаться в блаженном неведении. Давно вызубренное правило, прежде часто поминаемое в таверне Мар’хи, всплыло в уме: иногда, если не знаешь, что ешь, на вкус оно куда приятней.

Старый мект еще немного поворчал, но все же уступил. Насупив брови и встопорщив чешуйчатые усы, он ловко увернулся от еще одного замаха и наконец заметил меня, смутился и тихо промямлил:

— Мастер Риши.

Чего он так испугался, я гадать не собирался и потому, лишь молча кивнув ему, уселся на один из ящиков с хламом и погрузился в раздумья. Сделка, на которую я только что согласился, не давала покоя. Само собой, я ни на йоту не верил словам лорда Орры, словно у него достанет влияния сделать так, чтобы по счастливому завершению разборок с Обсерваторией, все мигом позабудут обо мне, будто ничего и не было. С другой стороны, даже если существовал хотя бы крошечный шанс, что мне не придется всю оставшуюся жизнь обретаться в подворотнях, отказ от сделки мог бы принести звание главного галактического идиота.

— Мастер Риши, с вами всегда теперь так будет?

Вопрос заставил прервать самобичевание и тупо переспросить:

— А?

Изма с некоторой боязливой брезгливостью указал на обнимавшие меня завихрения ихора. Время от времени они изгибались под таким углом, что становились похожими на тонкие призрачные руки, бессмысленно тянущиеся к небесам. Я улыбнулся и стряхнул их с предплечий. Оторвавшись от кожи, облачка ихора рассеялись будто обыкновенный дым, но на их месте сразу же образовались новые.

Ответ, кажется, был очевиден.

— Я-ясно, — сглотнул мект и поспешил отвернуться.

На самом-то деле я и сам толком не знал, всегда ли так будет продолжаться или же лишь до тех пор, пока не разрешится история с Обсерваторией, но внушать ложное спокойствие кому бы то ни было не хотелось. По началу подавлять в себе ихор казалось проще некуда: загони эмоции подальше и готово — ты снова обыкновенный человек. Но со временем, чем искусней мне удавалось управлять этими темными эманациями, тем бесконтрольнее становилось их внешнее проявление. Я уже не мог по щелчку гасить демонические огоньки, плясавшие в глубине глаз и заставлявшие Диану воротить нос, как не мог скрывать и другие признаки своей подлинной сути. И если Изма испытывал отвращение к тому, над чем сам я был не властен, значит не слишком уважал и меня. А раз так, то и сюсюкаться с ним смысла я не видел.

Вдруг что-то дымящееся ткнулось под нос. Инстинктивно отпрянув, я скосил глаза на тарелку, которую уверенно пыталась всучить мне Чшу’И. Пока я глазел на кислое лицо Измы, махдийка успела закончить с готовкой и разделить сей кулинарный шедевр на порции.

— Подкрепиться нужно, — с неизменным махдийским выговором сказала она, глядя на то, как отрицательно я качаю головой. — Серьезное дело требует серьезных усилий.

Я хотел сказать ей, что все свои усилия буду черпать совсем не из содержимого желудка, но устоять против многозначительного взгляда не смог. Поблагодарил и взялся за ложку.

Жевал я без энтузиазма, в буквальном смысле впихивая в себя кусок за куском. Голода я не испытывал совсем, но обижать Чшу’И не хотелось. Она, пожалуй, единственная, кто хоть как-то старался на благо всей нашей разношерстной команды без каких-либо особых причин. Несмотря на сомнительный набор ингредиентов, имевшийся в запасниках «Шепота», готовила махдийка умело и, что куда важнее, вкусно. А потому я скорей зашил бы себе рот, чем признался ей, что в конкретный момент предпочел бы вообще не смотреть на еду.

Диана появилась спустя примерно четверть часа после того, как я оставил ее наедине с голограммой, и выглядела при этом бледнее прежнего. Не знаю, что Орра мог ей такого сказать, но во мне сразу же зашевелилось нечто, напоминавшее сочувствие. Я отставил тарелку и почти успел приподняться, чтобы спросить, все ли в порядке, но она просто прошествовала мимо и, даже не взглянув в мою сторону, скрылась в рубке.

Чшу’И, пытавшаяся было вручить Диане тарелку, но, как и я, оставшаяся проигнорированной, между тем проницательно заметила:

— Это было странно, даже для нее.

Махдийка не понимала, насколько была права, ну а я был слишком увлечен собственными подозрениями, чтобы разъяснять ей все это. Диана никогда не внушала ощущение избалованной папиной дочки, но и гадким утенком на фоне прочих отпрысков правящего тетийсского семейства тоже не была. Наоборот, она, вкупе с исключительным умом и удивительной внешней привлекательностью, буквально источала сосредоточенную уверенность и вообще казалась человеком, который в принципе не способен разочаровать. И если сам лорд Орра вдруг утратил доверие к одной из самых верных и полезных своих дочерей, то для подобного должны были найтись по-настоящему веские причины. И это явно не потеря Черной эскадры.