«Не такая уж большая цена», – подумала Сораса.

Путешествие обратно на север должно было пройти быстрее, чем на юг. Так сложились обстоятельства. Веретено больше не давило на них, древний храм снова был заброшен. Он исчезал среди деревьев, белея на фоне поля битвы. Возможно, через несколько лет на поляне снова вырастет трава, подпитанная кровью и костяной пылью. Следы трагедии исчезнут, потерянные в неумолимом ходе времени.

Сораса заметила, что ведущий их домой Осковко тоже ускорил шаг. Он стал держаться менее надменно, краски сошли с его лица. Сораса полагала, что армия трупов имела к этому самое прямое отношение. Теперь, когда он точно знал, с чем они столкнулись и что Эрида Галландская наслала на Вард, ему хотелось ускориться. Лошади быстро двигались, направляясь к дороге Древнего Кора.

В этот раз Сораса не побоялась скакать по открытой местности. Теперь скорость была важнее конспирации.

Дороги, построенные во времена Древнего Кора, широко расходились по бывшим границам империи, соединяя между собой ее великие города и многочисленные перекрестки. Эта конкретная дорога, Зоркий путь, вела к расположенному на море Джидаштерну, а затем тянулась вдоль побережья до самого Калидона. Она соединялась со многими другими путями и дорогами, и все они пересекали Галланд, в сердце которого находился Аскал.

Дорога Древнего Кора не только была самым быстрым способом добраться до столицы Трекии, но также и самым быстрым путем для армии или гарнизона. Лошадь Сорасы следовала за остальными по утрамбованному грунту и брусчатке, колеса оставляли на ней глубокие колеи. Даже несмотря на то, что они скакали тремя лошадьми в ряд, и даже повозки двигались быстро, быстрее, чем в лесу, Сораса чувствовала себя слишком незащищенной и куталась в свою накидку, подняв отороченный мехом капюшон.

Она оглянулась через плечо на многочисленные ряды всадников и бредущих солдат. Горизонт простирался за лесом, извилистая голубая лента Белого Льва разделяла плоскую долину пополам. На востоке, в направлении моря, собирались черные тучи. Прищурившись, их можно было принять за армию, двигающуюся по серым с золотым землям.

Сораса покачала головой. Ситуация и так была непростой, зачем придумывать новых врагов. Двигавшийся рядом Дом казался таким же сбитым с толку. Его бессмертные глаза вглядывались в последние участки покрытых лесом предгорий, блуждая среди ветвей, а затем устремились в небо. Он почти не моргал, его взгляд был подобен острому мечу.

Сораса фыркнула.

– Не думаю, что Таристан выпрыгнет из-за деревьев.

– А вот дракон вполне может, – едва не рыча, низким голосом ответил бессмертный.

– Добавь в список еще один повод для беспокойства, – проворчала Сораса, снова качая головой. – А, может, случится так, что ты ошибаешься насчет дракона?

Дом расправил плечи и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Ничто другое не смогло бы сотворить такое с лесом.

– Это мог быть пожар, удар молнии. Какой-то глупый дровосек, – предложила слишком оптимистично настроенная Сораса. И все же она почувствовала, как в груди зашевелился знакомый ужас. – Последний дракон в Оллварде умер много веков назад.

– Триста семь лет назад, если быть точным. – Дом снова вспомнил прошлое, направив свой взор туда, а не в настоящее.

Сораса помалкивала. Было совсем не весело поддевать бессмертного, когда из появляющихся из-за этого ран текла кровь.

Стиснув зубы, он все равно ответил на ее невысказанный вопрос:

– Я был слишком молод, чтобы присутствовать при этом, хотя мне бы очень хотелось.

Странно, но Сораса не представляла себе Дома в другом возрасте. Она не могла постичь продолжительность жизни бессмертных. «Что представляет собой ребенок его народа? Мне кажется, ему всего тридцать, именно так он и ведет себя. Сколько времени ему понадобилось, чтобы достичь такого возраста? Он все еще стареет? Проявится ли когда-нибудь седина на его светлых волосах?» Она попыталась представить себе это, но ничего не вышло. Дом существовал для нее таким, каким был сейчас: одновременно пятисотлетний и тридцатилетний мужчина. Древний в мире, о котором он знал еще так мало.

Слишком глубоко погрузившийся в свои воспоминания Дом не заметил ее пристальный взгляд. Она увидела, как мысли проявились на его лице, горькая боль, которая наполнила его зеленые глаза. То был единственный раз, когда она увидела, как на нем отразились годы. Боль состарила его, как ничто другое. Но эта рана была не свежей, не как в случае с храмом или отцом Корэйн. Эта боль была более глубокой, знакомой, с которой он знал, как справляться.

– Анклавы объединились и победили, заплатив за это огромную цену, – сказал он низким и ровным голосом.

Скрытая капюшоном Сораса тяжело сглотнула, ее горло напряглось под воротником. Дом был бессмертным принцем, старым сердитым глупцом, а еще слишком упрямым. В лучшем случае раздражительным.

И каким-то образом она почувствовала, как в ее сердце зарождается сочувствие, пробиваясь между трещинами в стене, для построения которой она отдала так много. Сораса изо всех сил боролась с этим чувством.

Она ненавидела жалость. И не собиралась жалеть Дома.

Но потом бессмертный посмотрел ей в глаза, зеленый встретился с медно-золотым, и нахмурился, по-прежнему непреклонный. Его пальцы легли на рукоять двуручного меча и сжали кожу. Сталь была очищена от грязи и пепла, но Сораса помнила его в храме. Он сражался как тигр и одновременно как медведь. Ничто, кроме звона колокола, не смогло сбить его с ног.

– Благодаря последнему дракону я остался сиротой, – прорычал он. – Я не стану недооценивать это создание.

На это Сораса только кивнула, дыхание застряло у нее в горле.

– Тогда и я не буду, – проговорила она, снова повернувшись лицом вперед.

Прошло мгновение, убийца и бессмертный смогли собраться с мыслями. Их лошади шли в ногу, цокая копытами по разбитому камню. Сораса почувствовала, как снова напряглась. Каждая секунда дневного света была для людей Эриды шансом выехать из-за деревьев и схватить Корэйн. Каждый шаг под стального цвета небом мог стать для них последним перед нападением дракона.

Сораса не знала, какой вариант из двух хуже.

– Если ты прав насчет дракона, то вскрыто еще одно Веретено, – сказала она наконец, обернувшись к Дому. Его обычная угрюмость вернулась. – Дракон ведь откуда-то пришел. А, может, он тоже явился из Пепельных земель…

– Драконы не рождаются в том мире, – отрезал он, на корню уничтожив ее надежду. На его щеке дрогнул мускул. – Сорвано еще одно Веретено.

Сораса с шумом выдохнула. Внезапно ей стало жарко, и она откинула капюшон. Безумный смех рвался прочь из ее горла, и она, не сдержавшись, выпустила его, едва не захохотав на холодном ветру.

– Что ж, хреново, – фыркнула она, уронив лицо на руки.

Дом согласно кивнул.

– Действительно, хреново.

Не понаслышке зная, что такое изнеможение, Сораса позволила усталости овладеть ее телом. Подняв голову, она повращала плечами, хотя знала, что никакое движение не избавит ее от боли в костях. «Каждый раз, когда мы