Услада запела, начиная на одном, а продолжая на других языках. Галлийском, мадрентийском, сискарийском, тирийском, айбалийском. Все языки Долгого моря сплелись вместе, пока не превратились в известный всем верховный. Каким прекрасным не был бы голос Услады, Эрида не слышала его. Она могла сосредоточиться только на коронах, троне и горящем закатном солнце.

Вокруг было слишком много лиц, слишком много глаз. Эрида устремила взгляд поверх голов толпы, не видя никого по-настоящему. Этому старому приему она научилась давным-давно, еще при дворе в Аскале. Так она выглядела несгибаемой и решительной, даже если внутри дрожала.

Один из жрецов вложил ей в руку скипетр – распустившийся цветок, сделанный из серебра и драгоценного рубина. Другой намазал лоб священным маслом, пахнущим розами. Они пели вместе с Усладой, соблюдая церемониал коронации королевства Мадренция. Где-то заиграла арфа, воздух наполнился приятной музыкой.

Внутри Эриды все сжалось. Ей нужен был галлийский меч, гнев льва, сила и мощь самого Сайрека под светом могучего собора, а не эта пустая чепуха. Но, прислонившись спиной к трону, она оставалась неподвижной, складки ее золотой накидки были отброшены в сторону и ниспадали вниз по ступеням. «По крайней мере, я выгляжу как завоевательница, а не как какой-то поэт на сцене».

Первая корона легла на ее лоб, коса из золота и изумруда. Она согрела кожу, даря спокойствие. Когда Услада подняла вторую корону, Эрида выдохнула, вместе с воздухом выпуская всю терзавшую ее нервозность.

Серебряный круг, усыпанный рубинами, соединился с золотой тесьмой, образуя двойную корону, охватывающую голову Эриды. Двойная корона двух королевств казалась легче, чем следовало, но она все равно нравилась Эриде. Ее будет легче носить, и вскоре к ней должны были присоединиться другие.

Услада закончила свою песню, на ее лице появилась нежная улыбка, но в глазах не было никаких эмоций. Она низко поклонилась, и Эрида встала, бережно сжимая в руках украшенный драгоценными камнями цветок.

– Возродись Эрида, обладательница корон Галланда и Мадренции, – произнесла верховная жрица, все еще продолжая смотреть в пол. Стоявшие позади нее придворные повторили ее слова и опустились на колени. – Возродись слава Древнего Кора.

Эрида приказала себе не улыбаться, понимая, что улыбка здесь неуместна. Вместо этого она окинула взглядом свою знать, свет заката почти ослеплял их. Они не могли выдержать пристальный взгляд королевы, когда она стояла в такой позе, ее силуэт вырисовывался на фоне горящего ярким пламенем неба. Но она видела их всех, каждого склонившего голову и поклявшегося в верности придворного. Никто не дрогнул.

Даже продолжавший стоять Робарт, закованные в кандалы руки которого свисали по бокам.

– Ты встанешь на колени, – сказала Эрида высоким голосом. Ее первый приказ в качестве дважды коронованной королевы.

Он не сделал как велено, лишь широко раскрыл рот, в его пустых глазах не было ни единой эмоции. От Робарта осталась лишь пустая оболочка, но даже оболочки обладали силой. Кулак Эриды сомкнулся на серебряном цветке. Она вздрогнула, когда на острых лепестках выступила кровь.

Лорд Торнуолл отреагировал первым и двинулся в сторону Робарта.

– Преклоните колени перед обладательницей двух корон, возродившейся императрицей, – резко сказал он, и Эрида ощутила прилив восторга.

Но до того, как Торнуолл успел добраться до Робарта, тот бросился вперед. Его цепи гремели и звенели, как колокольчики. Стоявшая позади толпа придворных ахнула, испуганно следя за его действиями.

Львиная гвардия вытянулась по стойке «смирно» и сомкнула ряды, загораживая Эриду, когда она пригнулась, ожидая худшего от убитого горем отца. Робарт пробежал мимо них, двигаясь быстро, несмотря на закованные в кандалы ноги и руки, которые издавали резкий шум. Торнуолл бросился вслед, но ему не хватало скорости, пока он ковылял за бывшим королем.

Стоявшая среди знати леди Харрсинг закрыла глаза.

Эрида не стала следовать ее примеру и наблюдала за происходящим сквозь расстояние между своими охранниками. Казалось, время замедлило ход, пока Робарт бежал к окнам позади трона. Стекло треснуло под весом его тела, осколки посыпались в залив.

Старый король отправился следом, стремительно падая в плещущие внизу волны.

На мгновение Эрида забыла о себе и своей короне. Она стремительно подбежала к окнам и выглянула наружу, ожидая увидеть внизу корабль или лодку. Какого-нибудь предателя, посланного спасти поверженного короля. Может быть, даже самого Кониджина. Но в воде не было ничего, лишь белая рябь в том месте, где Робарт ушел под воду.

Его цепи были сделаны из золота, а золото тяжелый металл.

Пораженный случившимся Торнуолл тоже высунулся из окна. Его лицо побелело, став одного цвета с его волосами.

– Он не всплывет, миледи.

Легкий ветерок играл с волнами, обрызгав лицо Эриды. Она задрожала, продолжая смотреть на окрашенные в золотой волны.

– Конечно, Робарт умеет плавать.

– Не плавание является его целью, – хрипло сказал Торнуолл.

Эриде хотелось плюнуть в море, но она сдержалась.

– Как своевременно. Подарок на мою коронацию, – прошипела она, отодвигаясь от разбитого окна. – Своей выходкой Робарт испортил мне весь день.

На лице Торнуолла промелькнуло отвращение, но он знал, что лучше не давать волю чувствам. Он встал рядом с Эридой и молча проводил ее обратно к трону.

Королеву ждали более серьезные проблемы, чем раздумья о поведении и чувствах старого командира. Она стиснула зубы, оценивая некогда молчаливых дворян, которые теперь оживленно переговаривались. Большинство интересовали только сплетни, они выгибали шеи, пытаясь разглядеть что-то кроме разбитого окна. Но некоторые, как мадрентийцы, так и галлийцы, выглядели обеспокоенными и даже несчастными. Это задело Эриду сильнее, чем утонувший под ее дворцом человек.

– Да здравствует обладательница двух корон! – крикнул Торнуолл, призывая придворных сплотиться так же, как призывал свои войска. Как всегда, леди Харрсинг первой откликнулась на зов, жестом поощряя остальных последовать ее примеру. Когда-то их преданность стала бы бальзамом для души Эриды. Теперь же смутное недовольство не оставляло ее. Нельзя было доверять Торнуоллу и Харрсинг, как и ни одному другому человеку при ее дворе. Они были опытными придворными, много лет служившими при королевском дворе, и, конечно, не хуже других умели ориентироваться в происходящем и выживать в любых условиях.

«У меня есть лишь я сама, – знала Эрида, позволяя аплодисментам и клятвам проноситься мимо. Ничто из этого не радовало так, как было несколько недель назад. – Я и Таристан, мы вдвоем объединились против всего мира».

Но Таристан находился далеко, он искал Веретено в Джидаштерне. Они не могли защитить друг друга, находясь в разлуке.

Понимание этого ужасало, задевая Эриду так сильно, что она не знала, как сопротивляться этим мыслям. Единственное, на что она была способна, это бороться с этим чувством, цепляясь за свою маску равнодушия и спокойствия. Лучшее из имевшихся у нее оружий и единственное доступное сегодня.

– Нет, – прозвучал голос в ее голове, тот, который принадлежал не ей.

Свист и звон, походивший на звук, издаваемый крошечным колокольчиком или молотом, стучащим по наковальне. Львиный рык, орлиный крик.